— Артхаус не может похвастаться мощным бюджетом, — откровенно заявляет Стивен. — Тебе это известно?
— Значит, придется согласиться на меньший гонорар. — Бретт умолкает. Не верю, что дерзкие и опасные слова произносит тот, кто упорно рвался к популярности и богатству. — Если агент не в состоянии обеспечить актера подходящей ролью, значит, необходимо его сменить.
Повисает напряженное молчание. Подобных выпадов Стивен боится больше всего на свете и потому, наверное, пригласил Бретта Эллиса домой, а не в официальный офис в Шо-тауэр. Он нервно кусает губу. Как правило, бесцеремонный и сверх меры уверенный в себе агент не церемонится и посылает капризных клиентов ко всем чертям, но мистер Эллис — слишком ценное достояние. Потерять столь популярного актера не только унизительно, но и убыточно.
— Что ж, пусть будет по-твоему, — неохотно сдается Стивен и тяжело вздыхает. — Возможно, ты прав и действительно нуждаешься в отдыхе, тем более что явно воспринимаешь действительность не совсем адекватно. Подумаем, чем в данной ситуации сможет помочь добрый дядюшка Стивен.
— Я не шучу! — рычит Бретт. Складка между бровей подтверждает серьезность намерений.
— Не волнуйся, сделаю все, что смогу, — заверяет Стивен с озабоченным видом. — Перл тебя проводит. — Он выразительно смотрит в мою сторону.
Иду впереди Бретта по широкому коридору мимо золоченых кресел времен Людовика XV, мимо оригиналов Жан-Мишеля Баския, мимо огромных хрустальных канделябров. Бретт молчит. Шаги за спиной звучат неровными синкопами и упрямо противоречат стуку моих каблуков. Надеюсь, бывший муж сумеет по достоинству оценить обтянутую мини-юбкой великолепную попу: что ни говори, а целых пятьдесят приседаний в день даром не проходят! Ну и, конечно, поймет, что потерял. Без единого слова открываю перед посетителем парадную дверь и вижу припаркованный на дорожке мотоцикл. Мотоцикл? Что же случилось с «феррари»? Выполнив свою миссию, поворачиваюсь в намерении вернуться в дом. Никаких прощаний и улыбок — предатель этого не заслуживает.
— Эй, Перл! — окликает Бретт. — Приятно было тебя увидеть.
Конечно, следовало молча уйти, не обращая внимания на реплику. Настало время уязвить непомерно раздутое самомнение и отомстить хотя бы таким примитивным способом. Да, об отмщении я мечтаю день и ночь, а сцену безжалостного возмездия репетировала несчетное количество раз. И все же что-то заставляет меня оглянуться — возможно, привычка, а возможно, элементарная воспитанность.
Бретт стоит возле мотоцикла со шлемом в руке и смотрит прямо на меня. Смотрит с нежностью, а сердце отвечает знакомой болью утраты и печалью по ушедшим светлым дням.
— Прости, — неожиданно произносит он. Звуки повисают в воздухе… Мне кажется, что я ослышалась. Познав славу, Бретт Эллис утратил способность испытывать чувство вины, а уж тем более разучился извиняться. Он мог сказать: «Мне жаль, что ты расстроилась». Ни в коем случае не «Прости» и не «Прости за то, что расстроил», а «Мне жаль, что ты восприняла события вот таким образом и огорчилась». Это совсем иной подход.
— Прости, — повторяет он.
Я молчу, потому что не знаю, что сказать. Неужели человек настолько наивен, что надеется одним словом искупить вину за растоптанный брак, разбитое сердце и горькое одиночество с маленьким ребенком на руках?
В душе вскипает гнев.
— Я тоскую по тебе, — негромко добавляет Бретт. Судя по застывшей в глазах грусти, он не лукавит: можно поверить, что так оно и есть. Приходится напомнить себе, что Бретт — актер, и этим все сказано.
Решительно скрываюсь в доме и громко хлопаю дверью.
У себя в кабинете начинаю лихорадочно искать пачку легких «Мальборо», которую когда-то давно спрятала под кучей контрактов, на дне одного из ящиков. Курить я бросила много лет назад, но в момент отчаяния потребность возвращается… ведь надо как-то усмирить разбушевавшиеся страсти. Пачку я нахожу, но она оказывается смятой, а главное, пустой. В качестве компенсации рядом обнаруживается расплющенная коробка шоколадок «Херши». Открываю: целых шесть штук. Нервно засовываю в рот все сразу.
— Перл, организуй мне деловой ленч на студии «Нью-Лук пикчерс» вместе с Барри Файнманом. Сегодня же. — Командный голос заставляет вздрогнуть. Босс стоит, прислонившись спиной к дверному косяку, и наблюдает. Самый настоящий сыщик. Интересно, давно он здесь?
— Бу… да… о… — пытаюсь что-то произнести, но с ужасом чувствую, как по подбородку течет шоколадная струйка.
— Что у тебя во рту? — возмущается Стивен. — Слушай, необходимо еще до конца месяца пристроить Бретта в блокбастер на «Нью-Лук». Срочно составь список всех новых проектов студии и найди последний контракт Эллиса. Сколько он заработал в новом фильме?
— Пя… пяфнашать мифионоф, — с трудом произношу я, прикрыв рот ладонью, и пытаюсь проглотить шоколад.
Стивен и сам отлично знает гонорары Бретта. Они высечены на мраморной поверхности его сердца точно так же, как гонорары других серьезных клиентов. Но, судя по всему, повторение доставляет ни с чем не сравнимое наслаждение. Мистер Шо удовлетворенно кивает и продолжает излагать поручения.
— Для ленча с Барри закажи столик в «Спагос», — распоряжается он. — Или нет, лучше в «Поло лаундж».
Босс уходит, слышны удаляющиеся шаги. Вдруг шаги на мгновение затихают, а потом возвращаются. В проеме двери снова возникает его фигура.
— Нет, все-таки пусть будет «Спагос».
Стивен отличается непомерно раздутым самомнением и болезненным самолюбием. Внешне это типичный голливудский магнат: низенький, толстый, лысеющий обладатель собственного реактивного лайнера и до неприличия огромного счета в швейцарском банке. С его точки зрения, очередной выгодный контракт для одного из основных клиентов — не рабочая операция, а произведение искусства, требующее высшего вдохновения. Прежде чем принять решение, необходимо все обдумать, взвесить, пережить, перестрадать, сто раз усомниться и наконец собраться и нанести решающий удар, который в данном случае выражается в скреплении нужных бумаг собственной драгоценной подписью. У Стивена Шо это здорово получается. Двадцать лет работы в Голливуде принесли моему боссу надежное место в почетном списке журнала «Форбс». Как известно, в него входит сотня богатейших людей планеты. Но, те же двадцать лет успеха сделали Стивена жадным, нетерпеливым и несправедливым.
Когда-то я боялась мистера Шо: пугали непредсказуемые вспышки гнева, постоянные перепады настроения и склонность к внезапному изменению собственных решений. Но со временем пришло умение воспринимать босса таким, каков он есть, и не реагировать на внезапные землетрясения, цунами и вулканические выбросы. Расправившись, наконец, с шоколадом, набираю номер Стейси, ассистентки Барри Файнмана.
