По крайней мере теперь она хоть не пырнет его, думал он, пусть уж лучше молчит, как камень, чем расчленит этим чудовищным лезвием. Пускай себе обижается, но он все равно перенесет ее в безопасное место. Это ведь из-за нее на них напали, можно не сомневаться. Им даже известно, в какой комнате она находится.
Чуть ли не боком он протиснулся и пересек коридор, вошел в гостиную, направился прямо к токономе — нише, где прислуга устроила себе святилище, и поставил Тама на ноги.
— Не вздумайте двигаться, — сердито приказал он и, протянув руку, отодвинул перегородку у задней стенки ниши, потом рывком отодвинул заднюю ширму и, щелкнув пальцами, подтолкнул девушку вперед.
— А если я откажусь? — Губы ее упрямо сжались.
— Не дурите. Они пришли за вами.
— Тогда мне нужно мое оружие.
— У меня хватает. — Его взгляд скользнул к патронташу, его ремням, скрещивающимся у него на груди, вакидзаси за поясом и револьверам на бедрах. — Сделайте одолжение, леди, проследуйте наконец туда! — прикрикнул он, уступив ей дорогу.
— У меня есть выбор?
— Нет, если хотите остаться в живых.
Она шагнула в темноту, глаза ее блеснули.
— Я делаю это по принуждению.
— Имею вам сообщить, леди, все мы действуем по принуждению! — проревел он. — Входите же!
Мгновение спустя он задвинул за собой ширму, спустился по короткому лестничному пролету и вошел в просторную комнату, которую выкопал под своим домом на случай, если разгневанный покупатель начнет выяснять с ним отношения. Торговля оружием — по природе своей одно из самых рискованных предприятий.
— В этом совершенно нет необходимости, — возмущалась Тама. Лицо ее пылало от негодования. — Я хорошо обучена и могу себя защитить!
— Но не от пятидесяти ниндзя. — Он запер дверь и бросил на нее раздраженный взгляд. — У вас ничего бы не вышло.
— Вы и ваши люди помогли бы.
У него на языке вертелась уйма вульгарных словечек, которыми он мог бы припечатать эту особу, но сдержался и, досчитав до десяти, повернулся.
— Они удержат свои позиции, — проговорил он отрывисто. — Здесь или где угодно. — Он и его люди в боях проложили себе путь через четыре года Гражданской войны Севера и Юга в Америке и еще четыре года расчищали себе дорогу на кишащем пиратами Китайском море. Он не обязан распинаться перед избалованной принцессой голубой крови, доказывая их храбрость и стойкость.
— Я чувствовала бы себя увереннее, будь со мной мое оружие.
— В этом нет необходимости. Пока мы в безопасности.
— Какая уверенность, капитан! — Голос ее звучал ехидно.
Он натянуто улыбнулся:
— Уж такой я. Мистер Уверенный!
Брови ее поднялись, и она посмотрела на него насмешливо:
— Может ли быть, что вы испугались вооруженной женщины?
Он сразу скис.
— Послушайте, леди, это я спасал вас, а не вы меня. Если вам больше не надо во Францию, милости прошу наверх. Задайте жару своре ниндзя, которые хотят вас убить. В противном случае — сядьте! — рявкнул он и жестом указал на стул. — И хватит трепать языком. Из-за вас мои люди подвергаются опасности. И настроение у меня испортилось.
Некоторых слов капитана Тама не поняла — ее учитель английского был англиканским миссионером, но она уяснила для себя, что раздражение капитана достигло точки кипения и он говорит серьезно. Если она предпочтет уйти, он ее выпустит. И как ни противно это признать, он, конечно, прав. Но как раздражающе груб! Да, в одиночку она не справится с ордой воинов.
— Простите, — тихо проговорила она, избегая его взгляда. — Я крайне бестактна.
— Уж это точно.
— Как и вы. — Трудно капитулировать, когда всю жизнь — жизнь принцессы — перед ней преклонялись.
— Я извиняюсь. — И тут он улыбнулся той улыбкой, которая очаровала бесчисленное множество женщин во множестве стран; улыбнулся потому, что шум стрельбы, как слышно, стихает, а значит, вскоре они смогут выйти отсюда. Но пускаться в опасный путь с разъяренной фурией по меньшей мере предосудительно.
— Благодарю вас. — Она величественно вскинула подбородок.
— Не за что. — Он состроил льстиво-любезную гримаску. — Был не в себе, принцесса. Молю о прощении.
Его заученная сверкающая улыбка пленила немало женщин и всегда помогала обескуражить несговорчивых. И принцесса не так уж неуязвима.
Капитан и его люди действительно способствовали ее спасению, внезапно осенило ее, и она решила смилостивиться над своим благодетелем. Наверное, она слишком резка с ним.
— Я, право, признательна вам за помощь, — прошептала она, ощущая толику вины. — Мне бы не хотелось, чтобы вы меня не так поняли.
— Не стоит благодарности. Я к вашим услугам. — Теперь его внимание привлекли тяжелые приближающиеся шаги. — Идет мой первый помощник, — сказал он, повернув голову в направлении звука. — Нападавшие, наверное, разбежались. Но они непременно вернутся, поэтому держите наготове свои мечи. Я их понесу. — Он знал, что существует связь между владельцем и его мечом, но им придется бежать, так что он возьмет на себя ее тяжелую ношу.
— Я сама в состоянии… Я всегда… Ну вот опять… — Она смолкла, заметив, как он нахмурился. — Как скажете. — Очевидно, авторитет капитана должен быть непререкаем. — Могу узнать, куда мы направляемся?
— В один чайный домик. Там будем в безопасности дожидаться, пока не придет корабль.
— Если только доберемся туда невредимыми. — В задумчивости она посмотрела на него. — Вы очень высокого роста и к тому же иностранец.
— Иностранец, который путешествует со своим слугой, — ехидно заметил он. — Не такое уж редкое зрелище. Только не спорьте со мной на людях.
— Договорились, капитан. — Ее внезапное смирение привело его в смущение; он притупил взор. — Я понимаю, как мы рискуем. Вот увидите, я буду слушаться вас во всем.
Не следовало бы ей улыбаться. Ее улыбка пробудила в нем совершенно непристойные желания, особенно когда она произнесла хриплым шепотком «слушаться во всем».
— Приятно слышать. — Он старался, чтобы голос его не выдал, но, кажется, не сильно преуспел.
Теперь настала ее очередь прояснить обстановку, поскольку его косвенный намек имел явно чувственный характер.
— Я не имела в виду…
— Я тоже. — Но его пылкий взгляд противоречил словам, и ее дыхание участилось.
— Это совершенно…
— …невозможно.
— Я хотела сказать — нежелательно.
Он уловил перемену, как всегда чуя, когда женщина распаляется, хочет она того или нет. Словно не поверив, он сказал только:
— Вот как?
Ей следовало бы возразить, но его темные глаза действовали на нее гипнотически, на близком расстоянии его красота сражала неотразимо. Если поначалу она и не обратила внимание на свою реакцию на его плотские намеки, то теперь это уже невозможно не заметить.
