- От этого и все твои беды, Мельдин. Майэр из тебя веревки вьет, пользуясь тем, что ты падок на гладкую шкурку. Если Кристиэн провинится – он получит по заслугам. И мало того, он должен будет усвоить урок на будущее, пока не станет идеален. Я устроил осмотр в Тэлете, но мне нужны были гарантии, что он нетронут. Это пить можно из общего ведра у колодца, а брать в постель, то, чем пользовались – я брезгую.
- Может ты и прав… Шестнадцатилетний девственник, сладко думать о нем, Рихан?
- Да ну вас, дай лучше спою.
- Рихан, влюбишься, на руках носить будешь. Ладно, пой, ту, про море.
Кристиэна разбудили, тряся за плечо, он заморгал сонными глазами, увидев слугу.
- Пир закончился, пора. Идемте.
Оказывается, бывают вещи и унизительней осмотра, процедура, что очищает нутро в купальне. Кристиэн едва сдержал слезы.
- Чтобы ваш старший супруг не испытывал неудобств, - пояснили ему.
Свадебный наряд сняли, одели другой, откровенный, для спальни. Коричневое с золотом великолепно подходит к смуглой коже, полы полупрозрачной накидки очерчивают тело. Волосы распустили по плечам, чтобы плащом укрывали спину до пояса, что-то капнули в глаза, для блеска. И страх снова настиг Кристиэна.
Надежда была, надежда на то, что Рихан устанет на пиру, от вина и еды, захочет просто спать. Ну вдруг?
Но супруг ждал именно его. Трезвый и свежий, словно ранним утром, сидел в кресле. Дверь за Кристиэном захлопнули.
****
Голос императорского дознавателя был сух:
- Сколько заплатил вам герцог Рихан Айэ за вашего сына Кристиэна Тихэ, шестнадцати лет?
- Шестьдесят тысяч золотом, господин дознаватель. – мать Кристиэна старалась говорить, чтобы не выдать слез.
- Сколько вы просили сами?
- Сорок пять тысяч, господин, но герцог сам предложил нам шестьдесят. Как мы могли не согласиться?
- Действительно, как? – задумался дознаватель, - На что вы потратили эти деньги?
- Мы заплатили сорок три тысячи за жену моего старшего сына, Лаиссу, купили им пир, и оставшееся хранится у нас дома. – чиновника Мая забрали прямо со службы и приказной кафтан выглядел мятым и жалким.
- После помолвки Кристиэна Тэхи и герцога Рихана Айэ навещали ли вы вашего младшего сына в доме его супруга, писали ли письма и получали ли новости о нем?
- Нет, господин, герцог сказал, что сам позаботится о нем.
- Принуждали ли вы Кристиэна к браку с герцогом, угрозами или делом?
- Нет, они глянулись друг другу сразу – улыбнулась натужно женщина.
- Вы лжете, Мадрина Тэхи, у нас есть сведения, что ваш старший сын, Сэт, побоями и угрозами вынудил своего брата принять предложение герцога.
- Сэт очень любит Кристиэна, он не мог, это наговор!
- Это решит суд. Знали ли вы что-нибудь о герцоге Рихане Айэ до того, как отдали ему сына?
- Слышали, что он богат.
- То есть можно сделать вывод, что вы получили огромные деньги за мальчика от почти неизвестного вам человека и больше не интересовались вашим младшим сыном? Так?
- Как вам угодно! Мы не нарушили закон! - поджала губы Мадрина.
- Уведите их, - распорядился дознаватель тюремщику, - а ко мне сейчас же Сэта Тэхи!
Вечером дознаватель Элвиан писал письмо самому императору, лично контролировавшему это паскудное дело и думал о том, что в виновных в истории с Кристиэном Тэхи гораздо больше, чем один.
****
- Ну, Кристиэн, наконец то мы одни? Ты ждал этого? – Кристиэн замер у двери, не смея поднять глаз, - подойди же, ближе.
Он сделал несколько шагов вперед, к креслу.
Воплощенный идеал младшего супруга – склоненная голова, зардевшиеся скулы, цепочка на шее со знаком старшего, золотистое тело сквозь шелк и нетронут. Пока. Предвкушение так сладко, что его можно растянуть еще на чуть-чуть, поиграть с котенком, ведь скоро тот станет совсем другим.
- Ты все еще боишься меня, котенок? – голос Рихана в полутемноте, которую рассеивают лишь свечи, - говори.
- Я совсем вас не знаю, сайэ Рихан. – такой чудный голос, словно никогда не ломался, мягкий и текучий, нежный.
- Я тебя тоже не знаю, Кристиэн, так что же, мне бояться? Это не причина. Запомни самое главное правило, я тебе уже говорил. Ты полностью подчиняешься моим желаниям и словам, тогда все у нас будет хорошо. Если нет – накажу сурово. Прежде всего ты должен всегда думать обо мне и только. Это для тебя закон. Ты понял?
- Да, сайэ Рихан.
- Хорошо. В эту ночь я узнаю о тебе правду, но уже сейчас могу сказать, что ты больше занят тем, что боишься того момента, когда я коснусь тебя. А должно волновать другое – чтобы я остался доволен и не разочаровался в тебе, котенок. Тебя слишком легко читать. Разденься, Кристиэн. Медленно, чтобы я видел.
Кристиэн стаскивал с себя многослойные шелка, обнажая тело медленно, как и приказал Рихан. Сэт был прав, абсолютно. Он, Кристиэн, действительно всего лишь дырка и рот, по выражению брата и только это от него и нужно. Инструмент для удовольствий.
Теперь это совершенство принадлежит ему. Последний кусок ткани соскользнул к ногам Кристиэна. Никто из мужчин доселе не видел Кристиэна таким и не увидит, никто кроме Рихана. Совсем обнажен, только серебро на золотистой шейке. Стоит, ждет, готов к любым приказаниям.
- Повернись ко мне спиной. – хотелось подольше посмотреть. Лопатки, тонкая линия позвонков, видно что гибкий, маленькие ягодицы, длинные аккуратные ноги, легкий как перышко. Такой должен танцевать, но лишь для одного зрителя. Может еще немного поиграть, с самим собой, на терпение. Ночь долгая.
- Сядь ко мне на колени. – голос охрип.
Как жестко! Кристиэна перехватили за пояс, заставив откинуться на грудь герцогу, так что Рихан мог шептать ему в ухо. Второй рукой Рихан заскользил по груди юноши.
- Сделай все, чтобы мы с тобой подружились, Кристиэн. Мне бы не хотелось наказывать тебя, но это будет необходимо, если ты будешь своевольничать. Ты очень красивый, так будь же еще и умным. Не уподобляйся имперским потаскухам. Посмотри на мою спальню, что ты видишь?
Кристиэн от волнения, да и еще от неловкости, когда в ягодицы уперлось что-то твердое, едва мог смотреть по сторонам. Спальня как спальня, две двери, одна в коридор, вторая еще куда то, большое зеркало, которое отражало их, широкое ложе с необычно высокими спинками, кресла, ковер.
- Вторая дверь, Кристиэн, - угадал его мысли Рихан, - это для нас с тобой. И иногда лично для тебя, скорее всего ты ее возненавидишь, но мне на это наплевать. Там небольшое хранилище того, что наврядли придется тебе по вкусу.
