— Я очень хорошо понимаю ваши чувства, мистер Гловер, — обратилась к нему мисс Бирнли. — Мы творим наедине с собой, и два года может пройти, пока мы мучаемся раздумьями, не швырнуть ли все уже написанное в огонь.
— Вас мучают подобные думы, мисс Бирнли? — спросила сквозь смех Эмилия. — Сколько же рукописей вы отправили на огненную смерть?
— У меня всегда были проблемы с математикой, — отрезала романистка.
— Я тоже не очень-то сильна в арифметике, но отважусь предположить, что ни одной, — сказала Эмилия.
Все тихонько посмеялись, но Эмилии не удалось перевести разговор на другую тему.
— Нескольким друзьям очень понравилось услышанное, Гловер, — сказал сэр Бомонт. — Поставив небольшой спектакль в кругу своих друзей, вы представите, как это будет выглядеть на большой сцене.
Все это время Элизабет знала, что Дарси наблюдает за ней из другого конца комнаты.
— Я бы с удовольствием послушала миссис Дарси в роли главной героини, — раздался в воцарившейся тишине томный голос мисс Уиттэйкер.
— Благодарю, но я отказываюсь, — возразила Элизабет.
— Вы не хотите доставить нам этого удовольствия, миссис Дарси? — упорствовала Арабелла. Теперь и она игнорировала едва заметный протестующий жест своего брата, который просил сестру замолчать.
Даже забыв свой гнев на Гловера, Элизабет не пожелала бы участвовать в подобном развлечении. Тем не менее ее возмущало, что Дарси мысленно велит ей отказаться. Она почувствовала это, и ей не захотелось встречаться с ним взглядом.
— Благодарю вас за комплимент, — ответила Элизабет. — Но у меня нет таланта озвучивать чужие слова, которые не рождены моим собственным «я».
Она поднялась и, сделав легкий поклон в сторону маркизы, покинула комнату.
— Как же так, Гловер, выходит, ваше творчество не завоевало всеобщего одобрения! Ах, какая жалость! — нарушил Уиттэйкер молчание, воцарившееся после ухода Элизабет.
Дарси бросил в пространство короткое «извините» и вышел вслед за Элизабет.
— Арабелла! Ну зачем ты докучала ей таким способом? — пробормотал Перегрин, обращаясь к сестре.
— Сколько вдруг благородства, драгоценный мой братец?! Насколько я вижу, ты не распространяешь внезапно охватившее тебя рыцарство на нашего бесценного драматурга. — Арабелла повернулась, удивленно подняв свои изящные дугообразные брови.
Дарси нашел Элизабет в галерее, которую она взволнованно мерила шагами. Не произнеся ни слова, он присоединился к ней. В конце галереи она остановилась и выглянула в одно из высоких окон. Как же ей хотелось выбраться из дома, пусть даже в такой ливень. Ей как воздух нужны были деревья.
— Я удивлен. Мистер Гловер, оказывается, в таких особых отношениях с тобой, что чувствует себя вправе свободно демонстрировать свое безрассудное увлечение перед всеми этими людьми, — с деланым безразличием сказал Фицуильям.
— Мне показалось, он был в полном смятении и тревоге.
— Не мне судить. Я не так хорошо знаком с ним, как ты.
— Это правда.
— Тебя посвятили в характер его творения?
— Я не ожидала этого. — Элизабет могла бы рассказать ему, как потребовала у Гловера прекратить срисовывать с нее героиню пьесы и как она поверила, что драматург учел ее желание. Ей было противно оправдываться.
Она снова отвернулась к окну. Дождевые струйки стекали по стеклу. Ее муж неподвижно стоял подле нее. И сам Фицуильям, и его взгляд, застывший на ее профиле, и охвативший ее гнев на него — все вместе привело ее в состояние полной беспомощности, близкое к параличу.
И в этот момент перед ними внезапно возник мистер Гловер. Он моментально оценил ярость в их застывших позах; его вдруг осенила мысль, что Дарси угрожает жене.
— Могу я вам чем-нибудь помочь, мистер Гловер? — поинтересовался Дарси, и Гловер содрогнулся от холодной вежливости его тона.
Элизабет устремила на Гловера непроницаемый взгляд.
— Миссис Дарси, умоляю вас, окажите мне честь, уделите мне немного вашего времени.
— Я сейчас занята.
— Когда мне можно будет поговорить с вами?
Не удостоив его ответом, она отвернулась к окну. Гловер развернулся на каблуках и ушел. Они молча ждали, пока вдали затихнут его шаги.
— Элизабет, я должен спросить тебя…
— Здесь не место для разговоров.
Элизабет повернулась и пошла по галерее, он последовал за ней. Они молча миновали два длинных коридора и вошли в ее гардеробную. Уилкинс готовила для Элизабет платье на вечер.
— Мадам, маркиза прислала записку, что она хотела бы видеть вас у себя.
Элизабет повернулась к Дарси. Уилкинс вздрогнула. Она бывала свидетелем самых странных ссор, но в этот момент горничная испугалась и, засуетившись, выскочила из комнаты. Элизабет вспомнила выражение лица Дарси в тот далекий день, когда они едва знали друг друга, и она запачкала юбку в грязи, пока добралась пешком до Незерфилда. Он осуждал ее.
— Ты хотел меня о чем-то спросить? — холодно произнесла она. В ее горделиво поднятой голове он читал презрение.
— Полагаю, я знаю все, что хотел бы знать. — Он коротко поклонился.
— Извини, но меня ждут.
Она медленно пошла по коридору, успокаивая себя перед предстоящим разговором.
Она села, сложив руки на коленях, и молча посмотрела на маркизу.
— Вижу, что вы гневаетесь, дорогая. Не откроете мне причину?
— В апреле ваша милость заверила меня, что мистер Гловер не станет продолжать работу над этой пьесой. Он не сдержал своего слова. И я не понимаю, как вы могли пригласить меня сюда, вместе с моей семьей, чтобы здесь, без всякого предупреждения, навязать нам прослушивание его пьесы. Едва ли вы могли думать, что я останусь этим довольна.
— Я не в силах понять, против чего вы возражаете. Вполне лестный образ героини, да и мало кому станет известно, кто послужил автору прототипом.
— Всем вашим друзьям, а это уже слишком много для меня, — возразила Элизабет.
Колючий взгляд голубых глаз маркизы оттаял.
— Я люблю вас, моя дорогая, полагаю, вы знаете об этом.
— Ваша светлость, я всегда была вам благодарна за вашу доброту.
— Фу, моя дорогая. Мне наплевать на людскую благодарность. — Маркиза выдержала паузу. — Для меня награда в другом: я люблю наблюдать за успехами тех, чьи таланты я распознала и взлелеяла.
— Сдается мне, мистер Гловер достаточно успешен, какая ему надобность продвигать себя еще и за мой счет.
— Я говорила вовсе не о таланте Гловера, а о вашем таланте! — воскликнула леди Инглбур. — Мистер Дар-си старается спрятать вас от всего мира, когда вы, под моим руководством, могли бы прославить его семью.
