Из комнаты Флоренс доносился плач ребенка, и Джейрд направился туда, совершенно уверенный, что найдет там Коринну Открыв дверь, он обнаружил обеих женщин, безуспешно пытающихся успокоить Михаэля. Они были настолько поглощены ребенком, что даже не обернулись.
— Милые дамы, пора грузить вещи, — сказал он громко, — корабль отплывает через три часа.
— Не сейчас, Джейрд, — ответила Коринна, даже не посмотрев на него.
— Вы так опоздаете. Надо торопиться.
— Это неважно. Михаэль заболел;
— А ты знаешь, что следующий корабль в Америку будет только четырнадцатого числа?
— Это не имеет значения.
— Вы уже послали за доктором? — спросил Джейрд.
— Я как раз собиралась идти, — вмешалась Флоренс.
— Никуда вы не пойдете. Ваше место — рядом с больным сыном. Я пошлю Сун Хо, — ответил Джейрд, но Коринна его остановила.
— Джейрд, нам нужен доктор Брайсон. Он всегда лечил Михаэля. Попроси Сун Хо передать ему, что дело очень срочное.
— Где его найти?
— На Алакиа-стрит.
— Отлично. Сун Хо сейчас за ним поедет. Но тебя, Кори, я прошу спуститься вниз. По-моему, ты только мешаешь. Что ты раскудахталась над ребенком? Разве так его успокоишь?
— Нет, я останусь здесь.
— Идите, Кори, — попросила Флоренс, бросив на хозяйку многозначительный взгляд.
— Хорошо, я спущусь вниз. Но только до прихода врача.
Отправив Сун Хо на Алакиа-стрит, Коринна и Джейрд прошли в гостиную. Она села на краешек стула и вцепилась руками в колени. Ел всю трясло.
— По-моему, тебе не помешает выпить, — предложил Джейрд, с беспокойством глядя на жену. — Не надо так волноваться. Все обойдется.
Джейрд сделал два коктейля и протянул один жене.
— Это тебя взбодрит.
— Спасибо.
— Что случилось с Михаэлем?
— Мы не знаем. Внезапно поднялась температура, и он все время плачет.
— Но ведь температура могла подняться из-за какого-нибудь пустяка.
— Ты прав. Но причина может оказаться и довольно серьезной. Извини, Джейрд, но я очень волнуюсь.
— Я вижу.
Они замолчали. Джейрд видел, как страдает Коринна, и хотел только одного — защитить ее от всех бед и превратностей судьбы. Сверху доносился плач ребенка, и Коринна, вздрогнув, подняла глаза к потолку.
— Кори, тебе нет надобности уезжать ни сегодня, ни четырнадцатого, ни позже, — тихо произнес Джейрд, но она не ответила.
Казалось, душа ее была рядом с Михаэлем, Коринна никого не видела и не слышала, кроме него.
— Ты слышишь меня, Кори? — переспросил Джейрд.
— Ты что-то сказал?
— Да, я сказал, что ты можешь остаться здесь.
— С тобой?
— Да.
Коринна пристально посмотрела на мужа.
— Значит, ты предлагаешь мне остаться здесь и делить тебя с Нанеки и еще Бог знает с кем? Нет, спасибо.
— Делить меня? Но с тех пор, как я женился на тебе, у меня не было женщин.
— Прости, Джейрд, но у меня совсем иные сведения.
— Откуда это?
— Я сама видела. Разве не ты целовался с Нанеки? Разве она не твоя любовница?
Джейрд непонимающе смотрел на жену, а затем рассмеялся.
— Так вот в чем дело! Это просто недоразумение, Кори. Нанеки подошла ко мне сзади в темноте и обняла. Я решил, что это ты. И правда, я поцеловал ее один раз, но это была случайность, ошибка.
— Я тебе не верю, — ответила Коринна и снова посмотрела наверх.
Плач становился все громче. Она поднялась и направилась к лестнице, но Джейрд ее задержал.
— Тебе там нечего делать. Кори.
— Джейрд, пропусти меня. Я нужна Михаэлю.
— Не будь смешной. Флоренс прекрасно справится сама.
— Я должна быть рядом с ним.
— Но болезнь может оказаться заразной. Я вовсе не хочу, чтобы ты тоже заболела.
— Что мне за дело, чего ты хочешь или не хочешь!
Дай мне пройти.
— Коринна, прекрати! Сейчас малышу нужна только его мать и больше никто. Господи, да что с тобой происходит? Ты просто обезумела.
— Да, ты прав. Я обезумела, обезумела! Потому что Михаэль — мой сын! И он болен. Он — мой сын!
Ты понял?
От неожиданности Джейрд выпустил ее руку, и она бросилась вверх по лестнице.
Джейрд продолжал стоять неподвижно, а голос жены звенел у него в ушах: «Он — мой сын». Мой, а не наш. Это могло означать только одно: отцом ребенка был Дрейтон. Вот почему Коринна так долго скрывала от него правду! Если бы отцом был он, Джейрд, в этом не было бы никакого смысла.
Коринна упала в кресло и тяжело вздохнула. Она смертельно устала.
— Не огорчайтесь так, Кори! Я думаю, все к лучшему, — успокаивала ее Флоренс, доставая из шкафа бутылку и два бокала.
— Ты проводила доктора?
— Да.
— Фло, все получилось так глупо! Сама не понимаю, как я проговорилась! После всех наших с тобой предосторожностей, после всего этого вранья я вдруг прямо в лицо заявила ему, что Михаэль — мой сын. И ведь в этом не было никакой необходимости!
В самом деле, болезнь Михаэля не представляла никакой опасности. Вернее, он совсем не был болен, просто у малыша резались зубки, о чем доктор Брайсон и поспешил сообщить насмерть перепуганным , женщинам.
— Не думайте больше об этом. Кори. Джейрду давно было пора узнать о сьме.
— Ах, Фло, что ты говоришь! А вдруг он теперь не отпустит со мной Михаэля? Вдруг попробует отобрать?
— Вы богатая женщина. Кори, не забывайте об этом. Вы легко выиграете дело в суде. Но одного я никак понять не могу. Почему бы вам не уладить все миром? Из вас вышла бы отличная пара.
— Нет, Фло, слишком поздно. Я не могу жить с человеком, который меня не любит.
— Кто это вам сказал такую глупость? — возмутилась Флоренс.
— Я это знаю сама. — Коринна закрыла лицо руками. — Что же я наделала! Почему мы не уехали сегодня!
— Не уехали сегодня, уедем четырнадцатого, — спокойно ответила Флоренс, — если вы, конечно, не передумаете.
— А что я скажу Джейрду?
— Как что, правду! Это будет гораздо легче, чем постоянно лгать.
Но Джейрд не приехал ночевать. Не появился он и на следующий день. Напрасно Коринна со страхом и нетерпением ждала мужа. Он не желал слушать никаких объяснений. И Коринна снова потеряла надежду.
— Не самый удачный день мы выбрали для отъезда, — заметила Флоренс, проверяя, все ли вещи упакованы.
— Почему? По-моему, все идет отлично, — ответила Коринна, надевая шляпу. — Погода стоит прекрасная.
— Кори, милочка, видно, вы совсем перестали читать газеты!
— А зачем они мне? Хороших новостей не печатают, а огорчений мне и так хватает.
— Сейчас пишут только о революции, детка, — Флоренс укоризненно покачала головой. — Это очень опасно — революция. А вы даже ничего не слышали.
