Она осторожно изогнулась так, чтобы видеть его лицо, затем выпустила его сюртук, чтобы нежно обхватить ладонями его подбородок. Колдер испытал облегчение тот того, что эти ладони были нормальной температуры, не холодные и не горячие. Затем маркиз отбросил свою настороженность, потому что, когда она прикасалась к нему, у него ускорялся пульс!
Дейдре заглянула в его глаза.
— Ты начал скрывать свои мысли еще до того, как мы поженились. Позволь мне сказать тебе, моя любовь, мой глупый, упрямый возлюбленный, теперь утаивание не принесет тебе пользы. Я собираюсь рассказывать тебе всю полную и абсолютную правду, каждую минуту каждого дня. Ты услышишь так много правды, что будешь убегать в другую сторону, как только увидишь, что я иду.
Никогда. Снова держать ее в объятиях… ощущать изгиб ее ягодиц на своих коленях, вес ее груди возле своего бицепса…
— Колдер! Обрати внимание!
Он заморгал.
— Извини. О чем ты говорила?
Девушка нахмурилась, глядя на него.
— Я говорю, что я люблю тебя. Я хочу жить с тобой. Я хочу быть твоей женой, твоей любовницей, матерью твоего ребенка. — Она заколебалась, в первый раз в ее глазах показались отблески сомнения. — Но только если ты тоже любишь меня.
Его сердце молча поднялось к неспособному произносить слова горлу. Маркиз задыхался от поэтических и прекрасных слов, желая, чтобы он сумел бросить их ей на колени, словно тысячу золотых монет. Он сглотнул, но с чего начать? Его чувства были такими интенсивными, такими всепоглощающими — Брукхейвен не знал слов, чтобы описать подобное стремление!
Кажется, его жена увидела признаки борьбы на его лице, потому что ее глаза потеплели от юмора.
— Скажи «Я люблю тебя, Дейдре», — подсказала она.
Он прочистил свое забитое страстью горло.
— Я люблю тебя, Дейдре.
Это оказалось легче, чем Колдер полагал. Он попытался снова.
— Я очень люблю тебя. — Тем не менее, слова были слишком простыми, слишком маленькими, чтобы охватить всю глубину того, что он хотел сказать ей.
Он попытался.
— Я… ты была так больна… я думал… когда я нашел тебя на пустоши… а затем ты захотела уехать…
— Ш-ш-ш. — Дейдре нежно прижала пальцы к его губам. — Не торопи себя. Еще будет время попрактиковаться. — Она подмигнула ему, ее задор казался прежним в окруженных тенями глазах. — Возможно, многие годы.
Годы. При этом ошеломляющем осознании что-то расслабилось внутри Колдера. У них есть вся оставшаяся жизнь вместе. У них достаточно времени, чтобы сделать это правильно.
Затем, внезапно, Брукхейвен точно понял, что ему больше всего нужно сказать ей. Он снял жену со коленей, затем встал на них на полу перед ней.
— Я стою перед тобой после крушения. Ты сломала меня, моя любовь. Все стены моей жизни обрушились, и я нахожусь среди обломков.
Дейдре гордо улыбнулась.
— Ты стоишь освобожденный среди обломков.
Она обхватила руками его руки.
— Ты уже был сломлен, мой дорогой. Сломлен и плохо починен. Мне пришлось разобрать тебя на части с тем, чтобы ты снова смог стать целым.
Колдер наклонился над их сплетенными руками.
— И что теперь будет удерживать мои части вместе? Боюсь, у меня нет сил, чтобы восстанавливать себя самому.
Она обхватила мужа за талию, затем устроила голову на его плече.
— Думаю, что мы оба разобраны на части. Любовь станет тем, что нас склеит.
Маркиз шумно выдохнул, когда его руки осторожно сжались вокруг нее.
— Что ж, по крайней мере, у нас достаточно этого вещества вокруг.
Дейдре подавила рвущийся наружу смех сквозь слезы.
— Это то, что мы создаем сами, мой дорогой. То, что мы создаем сами.
Затем она бросила взгляд вниз.
— Колдер, мне не хочется сообщать тебе неприятные новости, но может пройти некоторое время, прежде чем я смогу должным образом об этом позаботиться.
Он громко рассмеялся, низким раскатистым смехом, который принес ей совершенно новое удовольствие. Девушка немедленно приняла решение заставлять его чаще смеяться.
— Я сожалею, любовь моя, — ответил Колдер, с полу-нетерпеливой, полу-смущенной улыбкой в ответ на свою очевидную эрекцию. — Но ты пробуждаешь во мне Чудовище.
Ей снился сон о месте, которое она никогда не видела, хотя знала, что в ее сознании так выглядел Брукмур. Дейдре шла через пустынное дикое пространство, ветер трепал ее волосы, а вереск поднимался выше колен.
— Мама! — Детский голосок был едва ли громче крика далекой морской птицы, но все же она немедленно повернулась в его направлении.
— Мэгги?
— Я здесь, мама.
По мягко стелющемуся вереску девочка подошла ближе. Она была высокой и красивой, уже почти женщиной. Темные глаза Мэгги сверкали от смеха, пока ее волосы раздувало ветром вокруг лица.
— Мама, посмотри, что я нашел!
Дейдре посмотрела на ребенка, который одной рукой цеплялся за юбки Мэгги, а другой что-то бережно прижимал к груди.
— Что это, радость моя?
Мальчик с гордостью посмотрел вверх.
— Это жук!
Дейдре уставилась на негодующе раскачивающийся скользкий хвост, который торчал из грязного кулачка мальчика.
— Это саламандра.
Ребенок гордо вытянул руку.
— Это для тебя!
— О Боже, — слабо ответила она. — Спасибо тебе большое.
Он ждал, протянув руку. Дейдре сделала вдох и сложила руки чашей. Гибкое черное создание упало в них, а затем замерло, словно оценивая новую угрозу.
Она очень гордилась тем, что не уронила саламандру.
Мэгги захохотала. Дейдре бросила на нее взгляд, который означал «Погоди у меня!», а затем улыбнулась своему маленькому сыну.
— Она — чудесная. Великолепная. Мне очень нравится.
Затем она наклонилась ближе с заговорщическим видом и прошептала ему на ушко:
— Думаю, что Мэгги завидует. Почему бы тебе не поймать еще одну для нее?
Ребенок посмотрел на нее темными глазами Колдера.
— И еще одну, для папы?
Дейдре погладила темные волосы мальчика, в то же время тайно позволив маленькому созданию вырваться на свободу у себя за спиной.
— О да. И для папы тоже. Он просто мечтает о саламандре.
Звонкий смех Мэгги раздался над вересковой пустошью, танцуя вместе с ветром….
— Ш-ш-ш, леди Маргарет. Его сиятельство и миледи все еще спят, — упрекнула Патриция с улыбкой в голосе.
Дейдре открыла глаза в полумраке интимного пространства за задернутыми занавесями кровати. Она свернулась клубочком, прижавшись к широкой, теплой спине Колдера, обнаженная рядом с ним, тоже нагим. Дрейфуя от полудремы к бодрствованию, она слышала, как Патриция вывела Мэгги из спальни маркиза и тихо закрыла дверь.
