Ознакомительная версия.
Королева продолжала представлять присутствующих.
— Это Энтони Стенден, мой паж, это — Артур Эрскин, мой конюх… а это Давид Риччо, мой музыкант и мой ценнейший секретарь. — Она повернулась к остальным и объявила: — Это леди Гвинет, наконец освобожденная из заточения, в котором ее держала моя кузина Елизавета.
Все поздоровались с новой гостьей. С Энтони и Артуром Гвинет уже встречалась раньше. Эти люди были верны королеве и хорошо служили ей. Джин всегда была для Марии любящей подругой и поддерживала ее. Роберт, кажется, тоже принимал близко к сердцу интересы своей правящей сестры. Четыре Марии были для королевы любящими прислужницами. По крайней мере, в этот вечер Мария Стюарт окружила себя людьми, чья верность была бесспорной. Непонятным для Гвинет остался только Давид Риччо: ей не было ясно, что он за человек на самом деле.
За ужином Гвинет заметила, что Риччо некрасив, — можно было бы даже сказать «уродлив, как жаба», но умен, и голос у него приятный и нежный. Он мог заставить королеву смеяться, а это, подумала Гвинет, явно не часто удается Марии в последнее время.
Этот низкорослый человечек улыбнулся ей и сказал:
— Добро пожаловать домой. Я знаю еще так мало об этой обширной дикой стране, хотя прожил здесь уже много лет. Здесь такие страсти, такие яркие характеры, такая полнота жизни!
Гвинет улыбнулась и собиралась ответить ему. Но тут их разговор был прерван громким шумом, донесшимся со стороны спальни. Гвинет взглянула на дверь комнаты, где они ужинали, и увидела, что к ним только что вошел лорд Дарнли.
Она поняла, почему Мария охладевает к своему мужу. Он был молод, но умудрялся выглядеть беспутным стариком.
— Король прибыл! — объявил он.
Все встали, кроме Марии.
— Генри, как мило с вашей стороны, что вы нашли время и присоединились к нам, — приветствовала супруга королева Шотландии.
Он улыбнулся в ответ. Даже на большом расстоянии от него пахло так, словно он искупался в бочонке с пивом. Входя в комнату, он покачнулся.
Вошел еще один человек, и тоже со стороны лестницы. Это был лорд Патрик Рутвен. Гвинет была с ним знакома, но все же очень удивилась, увидев его здесь. Он был болен: об этом ей сказала раньше Мери Флеминг. Лорд Патрик действительно выглядел так, словно и теперь еще был не здоров. А когда он заговорил, его слова звучали как бред больного.
— С разрешения вашего величества, — начал он и поклонился Марии таким широким и быстрым поклоном, что едва не упал. — С разрешения ли вашего величества ваш слуга Давид Риччо так долго находится в вашем обществе, и притом в вашей спальне?
— Вы с ума сошли? — гневно спросила Мария, переводя взгляд с Рутвена на своего мужа. — Давид находится здесь по моему высочайшему королевскому повелению, — твердо заявила она, затем взглянула на Дарнли. — Все это происходит только из-за ваших смешных интриг!
— Не порицайте вашего достойного лорда-супруга, моя королева, — настаивал Рутвен. — Риччо околдовал вас. Вы не понимаете, что говорят люди. А они говорят, будто вы наставляете рога вашему супругу.
— Я ношу ребенка! — возмущенно крикнула королева, которая все еще не верила своим глазам. — Я играю в карты и слушаю музыку, пока мой дорогой праведный супруг играет в другие игры!
Ярость Марии была так велика, что Гвинет побоялась, как бы Мария вскоре не расплакалась и гнев не сменился бы горем, которое могло повредить и королеве, и ее ребенку.
Вдруг комната стала наполняться людьми. Гвинет была знакома не со всеми из них, но узнала Джорджа Гордона-младшего, Томаса Скотта и Эндрю Кера.
— Если у вас спор с Давидом Риччо, он явится в парламент, — ровным, без интонаций голосом произнесла Мария.
Но ее слова не произвели никакого действия. Гвинет мгновенно поняла, что эти люди, что бы они ни стали говорить потом, пришли сюда для насилия.
Давид Риччо тоже понял, что происходит что-то ужасное. Он спрыгнул со своего кресла, собираясь убежать, но бежать было некуда. Он подскочил к массивному окну, которое находилось за спиной у королевы.
Гвинет едва успела отступить назад, когда вдруг опрокинулся стол, который перевернули бросившиеся следом за музыкантом заговорщики. Кто-то сумел завладеть единственной оставшейся свечой: все остальные догорели. Угроза пожара стала меньше, но теперь комнату освещали только огонь, горевший в камине, и эта последняя свеча.
Давид Риччо кричал, смешивая итальянские и французские слова:
— Правосудия, правосудия! Государыня, умоляю вас, спасите мою жизнь!
У заговорщиков были пистолеты и кинжалы. Риччо в ужасе ухватился за юбки королевы и попытался спрятаться за ними.
Гвинет очнулась от оцепенения, схватила за руку Мери Флеминг и крикнула:
— Помоги! Нам здесь нужна помощь! Они что, хотят убить Риччо?
— А может быть, и королеву с ним! — воскликнула Мери Флеминг.
Заговорщики уже держали Риччо, выкручивали ему пальцы, оторвали их от юбок королевы, а потом потащили бившего ногами и громко кричавшего музыканта через комнату, где был ужин, в спальню.
— Правосудия, правосудия! Спасите мою жизнь!
Гвинет услышала стук тела: заговорщики сбросили Давида Риччо вниз с потайной лестницы и закричали изо всех сил:
— Помогите! На помощь! К королеве! Жизнь королевы в опасности!
В комнате вдруг началась суматоха. Прибежали личные служанки Марии с половыми щетками, тряпками для вытирания пыли и всеми другими предметами, способными служить оружием, которые смогли найти. После них в комнату ворвались люди из клана Дуглас, очевидно находившиеся поблизости в замке. А следом за ними явились охранники королевы, потрясавшие настоящим оружием.
Раздались крики, яростные обвинения, и началась кровавая схватка.
Гвинет и другие дамы из свиты королевы с большим трудом старались загородить собой Марию, но Рутвен осмелился приставить пистолет к животу королевы.
В конце концов заговорщики остались победителями.
Крошечный итальянец Риччо был мертв, его превратили в кровавое месиво. Почти невозможно было догадаться, что это был за человек: столько кинжальных ран разрывали его маленькое тело. Когда королеве Марии сказали о его смерти, она заплакала. Но потом она взглянула на тех, кто захватил дворец Холируд, и ответила на их бесчинства мужеством.
— Я больна, — объявила королева. — И я ношу в чреве наследника Шотландии. Оставьте со мной моих дам, чтобы они мне прислуживали, и дайте мне покой.
Победители в замешательстве посмотрели друг на друга, видимо решив подчиниться.
Но Гвинет знала, что все они, побежденные, по-прежнему были в опасности, и опасность была огромной. Когда большинство мятежников покинули комнату и Мария легла в постель, Гвинет почувствовала, что снова любит свою королеву и хочет хранить ей верность.
Ознакомительная версия.
