– А то как же. Не успел тот старый хрыч на меня влезть, как в дверь забарабанили, а он возьми да и запихни меня в какой-то мерзкий чулан. Я все видела, но вот этого, – презрительно дернула она подбородком в сторону Бересфорда, – там и в помине не было.
– Ну, и кто убил старика? – требовательно спросил Девлин.
– Откудова мне знать?!
– Ты же утверждаешь, что видела убийцу.
– Видеть-то видела, а кто таков, не знаю!
Виконт подавил всплеск нетерпения.
– Но ты можешь описать, как он выглядел?
Дженни откинула с лица спутанные волосы.
– Знамо дело, могу. Ходячие мощи, вот как он выглядел.
– Что? – непонимающе уставился на нее Девлин.
Проститутка фыркнула, закатывая глаза.
– Ну, знаете, высокий такой, тощий, и по всему видать, что на этом свете не жилец. А еще усы, как у кавалериста.
Себастьян не сводил взгляда с рассказчицы. Его худшее опасение только что подтвердилось, и на сердце потяжелело.
– И коли вам так интересно, – продолжала Дженни, – так он еще был и малость тронутый. Ворвался и ну пистолетом размахивать да твердить, что пришел повесить колокольчик коту.
– А что случилось потом? – спросил Себастьян, с трудом сохраняя ровный тон.
– Дедуган стал насмехаться над ним, спрашивать, что за ерунду он удумал. А тут в дверь опять загромыхали со всей мочи. Доходяга всполошился, оглянулся, а старик на него ка-ак бросится. Пистолет-то и пальнул.
– И что же этот… доходяга сделал дальше?
– Ну, он выскочил через черный ход, а сразу после этого в дом друг за дружкой вбежали еще двое, и тот из них, который кучерявый и без подбородка, завопил «Убийство!»
– А бриллиант? – со своего места на полу спросил Блэр Бересфорд. На грязный от пыли лоб ирландца свесился золотистый локон. – Куда подевался бриллиант?
Выпятив губы и округлив глаза, Дженни Дэви покачала головой:
– Говорю же вам, ни о каком таком бриллианте я знать не знаю.
– Тогда почему ты прячешься здесь, в Ковент-Гардене? – поинтересовался Девлин. – Почему не пойдешь и не расскажешь магистратам все, что тебе известно?
Он заметил, как в широко раскрытых серых глазах плеснулся страх, как решительно выпятился остренький подбородок, и осознал свою ошибку на секунду позже, чем следовало.
– Держи ее! – крикнул виконт Драммеру, и в этот самый миг Дженни, размахнувшись, стукнула мальчишку кулаком по носу.
– Ой-й! – взвыл паренек. Глаза его налились слезами, из ноздрей хлынула кровь, и он отпустил пленницу, закрывая руками лицо.
– Остановите ее! – воскликнул Себастьян, когда Дженни выскочила на лестницу. – Проклятье!
Он бросился следом, полусбежав, полуслетев по крутым, узким ступенькам, но, достигнув выхода, успел только увидеть, как беглянка протискивается сквозь шумную ватагу гуртовщиков, двигавшихся в пивную.
Пока Девлин проложил себе путь на улицу, Дженни Дэви уже исчезла в проглотившем ее тумане.
Вернувшись в «Голову Папы», Себастьян обнаружил, что и Драммер, и Блэр Бересфорд исчезли оттуда.
Однако подметальщик просто вернулся в конец улочки к карете и дожидался виконта там. Запрокинув голову и прижав переносицу двумя пальцами, мальчишка пытался остановить до сих пор сочившуюся из ноздрей кровь.
– А я получу свою гинею? – приглушенно спросил он из-под широкого не по размеру рукава. – Хоть Дженни от меня и удрала?
Девлин протянул ему свой носовой платок и подтолкнул паренька к ступенькам экипажа.
– Учитывая твое боевое ранение, полагаю, сегодня ты заслужил целых две гинеи.
– Ух ты, – округлились глаза Драммера поверх пышных батистовых складок.
Виконт втиснул в ладонь подметальщика монеты и повернулся к кучеру:
– Отвезите мальчика обратно на Брук-стрит и попросите леди Девлин присмотреть, чтобы о нем позаботились.
Драммер высунул голову в проем:
– А вы не едете?
– Буду следом, – захлопывая дверцу, пообещал Себастьян, кивнул кучеру и отправился на поиски извозчика до Кенсингтона.
Шторы в квартирке Уилкинсонов на Йоменс-Роу еще не были задернуты, и теплое золотистое сияние, лившееся из окон гостиной, освещало холодную туманную ночь. Девлин ненадолго задержался на тротуаре под домом. Видневшийся в конце улочки огороженный садик на Кенсингтон-сквер лежал темный и молчаливый. Но Себастьяну на какой-то миг почудилось, будто оттуда доносится отголосок детской песенки: «А Олд-Бейли, ох, сердит. Возвращай должок! – гудит».
– Подождите меня здесь, – велел виконт извозчику и с мучительной тоской на сердце позвонил в дверь давнишнего приятеля.
– Девлин! – Черты шедшей ему навстречу Энни Уилкинсон озарились радостной улыбкой. – Какой приятный сюрприз. Джули, – повернулась вдова к служанке, сопроводившей визитера наверх, – поставь чайник и подай его милости того пирога, что мы…
– Спасибо, ничего не нужно, – пожал и отпустил ладони хозяйки Себастьян.
Она потянулась к графину с вином, который стоял на подносе вместе с бокалами на столике у окна.
– Тогда хотя бы позволь угостить тебя бургундским.
– Энни… Нам нужно поговорить.
Вдова, наливавшая вино, подняла глаза. Должно быть, что-то в голосе визитера насторожило ее, поскольку она опустила графин на поднос и натянуто улыбнулась:
– У тебя очень серьезный тон, Девлин.
Подойдя к камину, Себастьян повернулся спиной к горевшему в нем скудному огню.
– Нынче вечером у меня состоялась небезынтересная беседа с одной юной девицей по имени Дженни Дэви.
– Не думаю, что знаю это имя, – с недоумением глянула собеседница. – А должна?
– Вряд ли. Она из тех, кого порядочное общество презрительно называет «хеймаркетским товаром». Неделю назад ее услугами пользовался некий мерзкий торговец из Сент-Ботольф-Олдгейт, Даниэль Эйслер. – Себастьян сделал паузу. – А вот это имя тебе знакомо, не правда ли?
Энни держалась очень спокойно.
– К чему ты клонишь, Девлин?
– В прошлое воскресенье, примерно в полдевятого вечера, Даниэля Эйслера застрелил высокий, болезненного вида мужчина с кавалеристскими усами. Да, полагаю, в Лондоне найдется немало людей, подходящих под такое описание. Но упомянутый мужчина к тому же был неравнодушен к старинным басням. Он заявил Эйслеру, что пришел привязать колокольчик коту.
– Это довольно известная история, – выдавила хриплый смешок хозяйка дома.
– Верно. Но я видел гроссбухи Эйслера, Энни.
Вдова подошла к окну, вцепилась одной рукой в потертую штору, словно собираясь ее задернуть, и замерла с болезненно напрягшейся спиной.
