— Я не люблю тебя, — промолвила Лизетт, когда ладони Люка легли на ее груди. — Как бы ни сложились наши отношения, пусть в них не будет лжи.
Пальцы Люка коснулись ее сосков, затем он обнял Лизетт и привлек к себе. Ее охватила дрожь.
— Я так устала от лжи, — прошептала она.
Опрокинув ее на спину, Люк впился в ее губы, и тишину теперь нарушали только хриплые крики и стоны.
Уже смеркалось, когда они вышли из мотеля и вернулись на стоянку к «линкольну».
— Через два дня я улетаю в Лондон, — сказал Люк, распахивая дверцу для Лизетт. — Мы не увидимся до отлета, но я скоро вернусь в Америку. В течение месяца. — Он сел за руль и вывел машину со стоянки. — И больше никаких мотелей. Бывший исполнительный директор лос-анджелесского отделения компании уже год живет в Лондоне. Он предложил мне воспользоваться его пляжным домиком в Кармеле. Теперь я буду очень часто приезжать в Америку.
— А как же Анабел? — спросила Лизетт. — Что, если она захочет сопровождать тебя?
— Нет, Анабел не любит покидать Лондон, где живут все ее друзья. И она не скучает в мое отсутствие. Пьет кофе с подругами в «Фортнуме», посещает Королевскую академию искусств, премьеры в «Ковент-Гарден». Я уважаю Анабел как жену, но не люблю ее.
— И никогда не любил? — Лизетт внезапно почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Конечно, нет. Как я мог любить ее? Ведь все эти годы я люблю только тебя, и ты это знаешь.
— Бедняжка Анабел!
— Она вполне счастлива. У Анабель прекрасный дом в Найтсбридже, очаровательная дочь, муж, почти всегда выполняющий ее просьбы. Если уж хочешь пожалеть кого-то, то пожалей меня. Почему я должен страдать оттого, что нас разделяет Атлантический океан?
— Ты найдешь способ справиться с этим, — ответила Лизетт, понимая, что ей не стоит думать об Анабел.
Люк усмехнулся, вывел «линкольн» из потока машин и остановил его позади синего «кадиллака».
— Я позвоню тебе. — Выключив зажигание, он посмотрел на Лизетт. — И тогда же сообщу адрес коттеджа в Кармеле. — Люк обнял ее и поцеловал в губы. А через секунду захлопнул за собой дверцу «линкольна».
Лизетт, сев за руль, наблюдала, как синий «кадиллак» исчезает в потоке машин. Подождав, пока он скроется из виду, она включила зажигание. Лизетт понимала, что Грег уже дома и из любезности поинтересуется, как она провела день. А ей снова придется лгать.
* * *
— Лизетт не сказала, куда собирается, не оставила записку? — спросил Грег у Симонет, которая привела детей на ужин.
— Нет, мистер Диринг. Я с утра пошла к дантисту, а когда вернулась к обеду, не было ни машины, ни записки.
— Наверное, мама поехала к тете Крисси, — предположила Люси. — Вы знаете, что тетя Крисси выходит замуж, а я буду подружкой невесты? На мне будет розовое атласное платье с розовыми бутончиками на рукавах и по подолу…
Доминик иронически хмыкнул, и сестра бросила на него сердитый взгляд.
— Доминику просто завидно, он понимает, что в роли пажа на свадьбе будет выглядеть глупо, а значит, ему там вообще нечего делать.
— Вот и слава Богу, — обрадовался Доминик. — А то тетя Крисси просила, чтобы я вырядился в белую атласную рубашку и белые атласные штаны. — Он подмигнул отцу. — Я сказал ей, что уже взрослый для такого наряда и не хочу выглядеть глупо. Пусть пажом будет племянник ее жениха.
Люси заявила, что племянник жениха тети Крисси подойдет для этой роли гораздо лучше, а Грег, понимая, что этот спор может затянуться, потрепал сына по волосам и вышел из столовой.
Было уже около восьми. И хотя Лизетт часто уезжала на машине далеко, в поисках уединения, но всегда возвращалась к ужину. Грег налил себе виски, вышел во внутренний дворик и задумчиво посмотрел на склон холма, возвышавшегося над заливом. Его еще не беспокоило исчезновение Лизетт, даже отчасти радовало ее отсутствие. Он хотел побыть один, подумать о письме от Жаклин, полученном утром на работе.
Возобновив отношения с ней, Грег понимал, что поступает нечестно. Жаклин поверила, что его брак не удался, поэтому считала, что со временем Грег освободится от семейных уз. Он сжал стакан с виски. Насчет того, что его брак не удался, Жаклин, черт побери, права, но он никогда не собирался разрывать брачные узы да и сейчас не собирается. Грег не взял письмо домой, в этом не было необходимости. Это письмо дышало достоинством.
«…если я приму предложение стать редактором отдела моды журнала „Фам“, мне придется постоянно жить в Париже. Сомневаюсь, что когда-либо получу другое столь же выгодное предложение. У этого журнала очень большой тираж, и должность редактора отдела моды считается весьма престижной. Но если я приму предложение, это будет означать, что между нами все кончено. Прошу тебя, дорогой, скажи мне, что я не должна делать этот шаг, что у нас с тобой есть будущее. Я ждала твоего возвращения, пока ты сражался в Европе. Но ты вернулся с француженкой, на которой женился, едва познакомившись с ней. Теперь ты понял, что совершил ошибку. Но почему, почему не признаешь этого? Я очень люблю тебя и даже сейчас уверена, что моя „любовь не останется без ответа. Сегодня вечером я уезжаю в Нью-Йорк, потому что если снова увижу тебя, то, каков бы ни был твой ответ, у меня не хватит сил расстаться с тобой. Я остановлюсь в отеле „Плаза“. Прошу тебя, дорогой, прошу, скажи мне, что я должна отклонить предложение журнала „Фам“ и вернуться в Сан-Франциско, зная, что ты действительно любишь меня и мы скоро поженимся…“
Прочитав утром письмо, Грег скомкал его. Он презирал себя за то, что в прошлом причинил Жаклин боль. Однако знал, что может причинить ее снова. Господи, Жаклин просто обожает его! Она хранила ему верность все те годы, пока он воевал в Европе с немцами. Жаклин любила его тогда и любит сейчас. А он намерен продолжать отношения с женщиной, с которой давно уже не спит… с женщиной, которая больше не пытается хоть как-то выказать ему свою любовь, которая так терзает его, что лучше бы расстаться с ней.
Мрачный Грег вернулся в дом, подошел к телефону и попросил телефонистку соединить его с Нью-Йорком, с отелем «Плаза».
* * *
Проходя мимо закрытой двери гостиной и направляясь наверх, к себе в спальню, Лизетт услышала, как щелкнул рычаг телефона. Часы показывали половину девятого. Интересно, поужинал ли Грег один или дожидается ее? Лизетт со страхом посмотрела на себя в зеркало: прическа в беспорядке, макияж стерся. Быстро сняв помятое платье, она достала из гардероба другое и положила его на кровать. Попудрив лицо и подкрасив губы, она собрала волосы в узел, надела шелковое платье изумрудного цвета, побрызгала духами на шею и запястья и выскочила из спальни.
