– М-м-м… – задумчиво промычал он. – Думаю, моих денег хватит только на то, чтобы купить земли до Страсбурга.
Катарина искоса посмотрела на него.
– Но так как ты должен мне десять тысяч талеров, то, возможно, сможешь приобрести земли только до городской стены.
На губах его появилась улыбка с оттенком горечи.
– Ах да, – заметил он. – Десять тысяч талеров.
– Мои десять тысяч талеров.
Он кивнул.
– Совершенно верно. Они действительно принадлежали тебе.
– Александр, – ровным голосом сказала она, устремив взгляд на огонь и крепко стиснув руки. – Я хочу, чтобы ты вернул мне деньги.
– Очень хорошо.
– С процентами.
– С процентами! Кэт, это же абсурд…
– С процентами. Для Изабо. – Когда Катарина повернула голову и посмотрела на него, глаза ее были сухими и колючими. – Они ей понадобятся для Леве.
Он сел на раскинутом на полу плаще, подтянув ноги и положив руки на колени, и долго молчал.
– Как пожелаешь, Кэт. С процентами.
– Но почему, Александр? – спросила она, безуспешно пытаясь скрыть боль. – Почему ты взял их?
Он повернулся к ней, и глаза его затуманились от мрачных воспоминаний.
– Не только ты с трудом добывала пропитание, – сказал он. – Мужчины умирали тысячами в те ужасные голодные зимы. Это называлось «зимними квартирами», но точнее было бы сказать «зимнее небытие». Мы готовы были душу отдать за несколько хворостин. Не было ни еды, ни крова…
Мои солдаты умирали, становясь жертвой каждой изнурительной болезни, когда-либо приходившей в этот несчастный мир. Враг, с которым они не могли сражаться. Пришло сообщение о смерти моего отца, я не знал, как он умер, знал только то, что его больше нет. После стольких лет сражений и многих месяцев попыток сохранить своих солдат в моей душе ничего не осталось, только пепел. Ничего, что могло бы ощутить боль или горе.
Но вместе с сообщением о смерти отца пришла также новость о том, что я теперь несу ответственность за состояние подопечной моего отца. Деньги. Это слово, словно раскаленное клеймо пылало в моем мозгу. Я ни о чем не мог ни слышать, ни думать, только о деньгах. О деньгах, на которые можно было купить хоть какое-то жалкое пропитание для моих солдат.
Три тысячи солдат смогли пережить зиму благодаря твоим деньгам, Кэт. – Он обратил на нее холодный, как смерть, взгляд и отодвинулся, так что половина его лица оказалась в тени. – Они выжили, Кэт. Выжили для того, чтобы принять участие в первой битве следующей весной и погибнуть, став жертвой предательства графа фон Меклена.
– Мне следовало бы догадаться, – прошептала она, обращаясь к себе. – Мне следовало догадаться. Все всегда возвращается к этой «дворняжке».
Александр притянул ее к себе и крепко обнял.
– Именно так, Кэт. Это дворняжка, которую можно любить.
– Если так, он скорее гончая из преисподней, – мрачно заметила она. – С дьявольскими знаками на поводке.
– Кэт, я сражался рядом с ним и сражался против него. Он делает ошибки. Его можно победить.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы такое произошло?
Он уткнулся лицом ей в волосы и признался:
– Нет.
– Александр, неужели ты не понимаешь? Мы говорим об армиях его союзников, гадаем, кто с ним, и никогда не задаем тот же самый вопрос о себе. Кто с нами?
Он отпустил ее, но продолжал гладить ее руки, будто физический контакт был ему необходим для того, чтобы думать.
– Нам придется подождать до весны, посмотрим, что она принесет.
Она провела рукой по его лицу.
– Я знаю, что принесет с собой весна, Александр. То же самое, что происходит каждую весну моей жизни, – сезон войны.
Полный коварных ловушек, спуск от Алте-Весте проходил в молчании. Даже жизнерадостный Лобо перенял их настроение и ничего не говорил, кроме нескольких фраз, обращенных к мулу. Но по возвращении Леве вновь сотворило чудо, и вскоре снова раздался смех, на лицах засияли улыбки, в душе появились слабые ростки необоснованной надежды.
«Может, и необоснованной, но не слепой», – думала Кэт, сидя за столом как-то раз поздним февральским утром. Александр, Луиза и Траген позавтракали вместе с ней и ушли, а она осталась в одиночестве, изучая лежащий перед нею лист бумаги и покусывая кончик пера. Справа от нее лежала книга по алхимии. За несколько недель, прошедших после поездки в Алте-Весте, запасы в погребе неуклонно стали возрастать, курьеры стали привозить с собой, наряду с депешами, катушки запального фитиля, рожки с превосходным порохом.
Не помешает приобрести еще немного карабинов. «Хотя и это не поможет», – раздался насмешливый голос у нее в голове. Она знала, что все те защитные средства, которые они так готовили – сигнальная башня, этот проклятый арсенал у нее в погребе, – не смогут противостоять солдатам фон Меклена. И все же ей удалось кое-что придумать, что станет, как она надеялась, неприятным сюрпризом для ее гнусного брата.
Но тем не менее… Она вытащила из-под верхнего листа другой лист бумаги. Это было тщательно продуманное письмо, которое она написала отцу с просьбой взять к себе Изабо, Луизу, Франца и Лобо. Она уже отправила с курьером в Венский банк деньги, которые Александр вернул ей, и положила их на имя Изабо и домочадцев на случай… на случай, если…
Кто-то позади нее откашлялся, и она вздрогнула.
– Извините, мадам, – произнес Франц.
Она обернулась и увидела, что он стоит в дверях, а из-за его плеча в комнату заглядывает какой-то человек.
– Возникла какая-то проблема? – спросила она, положив письмо обратно под перечень карабинов, пороха и дроби.
Лицо незнакомца осветилось широкой улыбкой.
– Нет, миледи! – В своем энтузиазме он оттолкнул Франца и вошел в комнату. Он вертел и мял шапку в руках и, не переставая, качал головой, словно отвешивал бесчисленные поклоны. – Я хотел бы поговорить с хозяином Карабаса, если можно. О земле!
Он расправил свою помятую шапку и протянул ей еловую ветку.
Она подавила досаду и сказала:
– Его светлость занят другими делами. Может, я могу помочь?
Незнакомец с сомнением посмотрел на Франца, но человек, служивший ее управляющим, кивнул и жестом подбодрил его.
– Мадам знает о земле больше, чем кто-либо другой, – заявил он.
Незнакомец так глубоко вздохнул, словно испытывал на прочность швы своей куртки, а затем пустился в описание того, как он собирается обрабатывать заброшенные земли в северной части леса. «Как раз за полосой елей», – сказал он, показывая на ветку.
Его намерения находились в полном соответствии с ее замыслами – снова возделывать эти земли, замыслами, которые она вынашивала незадолго до возвращения полковника. Когда фермер закончил, она кивнула.
