Она моргнула. Ее губы, густо-розовые и чуть припухшие после его поцелуев, сами собой сложились в вопросе:
– Что вы имеете в виду?
Он взял ее за плечи, проводя руками вверх и вниз по ее предплечьям.
– Я держался в стороне, чтобы защитить вас, Хани. Но я не могу так больше продолжать. Мне нужно все вам объяснить.
Он усадил ее рядом с собой на скамейку и пересказал ей слегка подчищенную версию того, что произошло в ту памятную ночь. Девушка побледнела, когда он упомянул об угрозах в ее адрес, однако сохраняла самообладание вплоть до самого конца истории.
– Я обязательно найду виновного, – заявил Давенпорт. – Даже если мне придется прочесать для этого всю Англию. А пока что люди, которым я доверяю, будут охранять вас от любой опасности.
Взволнованная девушка положила ладонь на его руку.
– Ох, только не это! Это слишком опасно. Давенпорт, умоляю, будьте осторожны!
Он накрыл ее ладонь своей.
– Я и так осторожен. Но они обещали связаться со мной снова, и когда это случится, я буду наготове. Я больше не совершу ошибку, недооценивая своих врагов.
– Заручитесь поддержкой своих кузенов, – подсказала она. – Они все люди способные и очень влиятельные. Они помогут вам его найти.
Разумеется, он уже подумывал об этом. Сама мысль о том, чтобы просить кого-либо о помощи, даже Ашборна, претила ему – человеку, который многие годы выживал исключительно благодаря своему уму. Однако было бы глупо и самонадеянно цепляться за собственную гордость, когда Хилари находилась в опасности. Вчетвером они справятся с задачей гораздо быстрее, чем он один. Плюс, конечно же, герцог Монфор, у которого имелись связи по всей стране. Пришла пора оставить гордыню ради спасения Хилари.
– Да, так я и сделаю. А пока что нам будет лучше сделать вид, будто мы расторгли помолвку. Я не хочу, чтобы негодяй пронюхал об этом.
Девушка потупила взор.
– Да, я понимаю. Так будет лучше.
Он взглянул на нее, в душе его шевельнулась тревога.
– Вы восприняли это на удивление спокойно.
Возможно, ужасные новости еще не проникли в ее сознание. Подумать только, этот грязный хорек осмелился ей угрожать! И он же пырнул человека ножом.
Она подняла на него глаза, блестящие от слез.
– Вы обязательно найдете его и остановите. Я это знаю. – Она сделала беспомощный жест рукой. – Ох… пусть это безумие с моей стороны, но я боялась не столько оказаться рядом с наемным убийцей, сколько потерять вас.
Она не могла говорить это всерьез, но сердце его все равно вспыхнуло радостью.
– Вы и впрямь безумны, моя дорогая. Очаровательно, восхитительно безумны. – Однако при этих словах в горле у него встал комок. Давенпорт привлек ее к себе и поцеловал – страстно, неистово, отчаянно надеясь на то, что она сможет остаться с ним в полной безопасности навсегда.
– Как видно, ваша миссис Уэйкер позаимствовала свои идеи по части украшения интерьера у принца-регента, – заметила Сесили, входя в спальню Хилари.
Еще несколько недель назад подобное замечание привело бы Хилари в ужас, так как весь лондонский свет сетовал на слишком вычурную обстановку во дворцах Принни. Но сейчас у нее на уме были проблемы куда более важные, чем сомнительные вкусы миссис Уэйкер.
Ее терзала досада, однако она ничем не могла помочь Давенпорту, кроме как оставаясь в безопасности. Она редко покидала дом, разве что по вечерам, отправляясь на очередное светское развлечение, и каждый раз рядом с ней всегда находился один из его кузенов Уэструдеров. Они охраняли ее верой и правдой, и кроме того, через них она могла получить обрывки новостей о Давенпорте.
Сам он ни разу к ней не приблизился – вероятно, чтобы держать всех окружающих в убеждении, будто она ничего для него не значила. Правда, на ее взгляд, для этого было уже слишком поздно, однако он оставался тверд и ни в коем случае не хотел рисковать.
Они объявили о разрыве помолвки в присутствии их семей, после чего Хилари пришлось выдержать часовую речь лорда Девера, явившуюся весьма суровым испытанием для ее терпения. Опекун позволил ей остаться в Лондоне лишь потому, что, по ее уверениям, ее вот-вот допустят в собрание высшей знати в «Олмаке», а еще потому, что теперь, когда сама леди Арден взяла ее под свое крыло, ему уже не придется за нее хлопотать.
– Я смотрю, тебя тут неплохо сумели отскрести, – заявил Девер, окинув ее взглядом с ног до головы. – Пожалуй, тебе еще удастся подцепить себе мужа.
Она не хотела никакого другого мужа. Она хотела Давенпорта – и только его.
Теперь Хилари в ответ на язвительное замечание Сесили по поводу декора только улыбнулась:
– Эстетические наклонности миссис Уэйкер явно позаимствованы извне. Признаюсь, я до сих пор не успела перенять их, а там… как знать?
Сесили хихикнула. Сняв шляпу, она положила ее на столик, затем стянула перчатки.
– Покажите, что вы собираетесь надеть на бал к Монфору.
Трикси забилась в угол, охваченная благоговейным трепетом от того, что находится в одной комнате с настоящей герцогиней. Хилари взглянула на горничную с ободряющей улыбкой на губах. Вздрогнув, Трикси принесла То Самое Платье.
Жизель сочла чисто белый цвет неподходящим для юной леди с оттенком кожи как у Хилари, хотя именно ему обычно отдавали предпочтение дебютантки. Это же платье было того оттенка, который модистка называла bourre – взбитого сливочного масла, со шлейфом из тончайшего тюля цвета слоновой кости, расшитое сверху донизу крошечными золотистыми цветочками.
– Ах! – воскликнула Сесили. – До чего же восхитительно! Жизель на этот раз просто превзошла саму себя. Я так рада, что Давенпорт отвез вас к ней. Она настоящий гений.
Сесили развязала шнурок ридикюля, свисавшего у нее с плеча, и протянула Хилари мешочек из рубиново-красного бархата.
– Я вам кое-что принесла.
Единственная нитка крупного кремового жемчуга выскользнула из мешочка на туалетный столик. Сесили подобрала ее и приложила к платью Хилари:
– Да. Как раз то, что надо. У меня еще есть серьги и браслет под пару к ожерелью, а также гребни для ваших волос.
– Ох! – только и могла выдохнуть Хилари, осторожно касаясь пальцами гладкого холодного жемчуга. – Мне еще никогда в жизни не приходилось носить ничего прекраснее.
Приятное тепло разлилось по ее груди. Хилари встретила на себе взгляд темных глаз, до того напоминавших ей глаза Давенпорта, что у нее слегка защемило сердце.
– Благодарю вас, Сесили. Я буду их очень беречь.
– Они станут вашими, когда вы выйдете замуж за Давенпорта. Я просто вынула это ожерелье заранее из его сейфа.
Чувство вины поразило Хилари прямо в солнечное сплетение. Ей ни в коем случае не следовало носить драгоценности Давенпорта, тем более под ложным предлогом.
