– Позвольте мне, – провозгласил он, – вручить мисс Кэролайн Толбертсон этот приз в пятьсот фунтов и объявить победительницей Сорок четвертых брайтонских ежегодных соревнований по плаванию. – Он пожал ей руку. – Поздравляю, юная леди. Это было незабываемое зрелище.
* * *Кэролайн приняла приз дрожащими руками. В смятении последних минут она почти забыла о нем.
– Я никогда не видела ничего подобного, – заявила стоявшая рядом с отцом мисс Бакстер, чуть ли не подпрыгивая от возбуждения вместе с собачкой, которую держала на руках. У нее был такой вид, словно она владела секретом, слишком восхитительным, чтобы не поделиться им с другими. – Не могу дождаться, когда вернусь в Лондон и расскажу друзьям, что познакомилась в Брайтоне со знаменитой светской пловчихой.
Кэролайн открыла рот, собираясь ее поправить: в конце концов, она не светская дама, а всего лишь дочь брайтонского бизнесмена, – но, прежде чем успела найти нужные слова, ее взгляд упал на мать, которая отошла в сторону с лордом Эйвери. Они о чем-то разговаривали, и ее мать от души смеялась.
Глядя на них, Кэролайн вдруг осознала, что она не только дочь бизнесмена, но и дочь женщины благородного происхождения. Ее лицо осветилось улыбкой. Пусть мисс Бакстер остается со своими выдумками и сплетнями. Пожалуй, в определенном смысле ей следовало бы поблагодарить эту леди за столь невероятное развитие событий. Но это не значит, что она готова одобрить манеру мисс Бакстер лезть в чужие дела.
Нельзя поощрять дурное поведение, даже если оно служит доброму делу.
Она повернулась к Дэвиду, ощущая приятную тяжесть денег в руках.
– Половина ваши.
В уголках глаз Дэвида появились веселые морщинки. Он издал добродушный смешок, который подхватили в толпе, даже не зная, в чем шутка.
– Я не могу принять их, Кэролайн. Вы заработали их десятикратно.
– Мы с самого начала собирались разделить награду. Деньги нужны вам ничуть не меньше, чем моим близким, – возразила она. – Я хочу, чтобы вы взяли их.
– Отдайте их своей семье, – сказал Дэвид, на этот раз мягче. – Полностью. Нам они не понадобятся.
Мысли Кэролайн ухватились за одно слово, выделив его из фразы.
– Нам?..
Он склонил голову набок, устремив на нее теплый взгляд.
– На участников соревнований делались ставки, и немалые. Я поставил на вас.
Воздух с шумом вырвался из ее груди.
– Вы поставили на меня?
– Да. Нам больше не придется беспокоиться о деньгах. – Он опустился на одно колено, прямо на берегу, у всех на глазах, и взял ее за руку.
Пенелопа, пробившись к ним, замерла, прижав ладонь к губам.
Дэвид улыбнулся, глядя на Кэролайн снизу вверх, и сердце ее воспарило.
– Я знаю, что это всего лишь одно из сотни предложений, которые вы получили на этой неделе. И я не могу предложить вам светские связи или бакалейные товары, которые другие ваши поклонники, вне всякого сомнения, обещали вам. Но я могу предложить вам свое сердце, не обремененное прошлым. Поэтому, если это не слишком дерзко с моей стороны… и если вы испытываете ко мне хоть каплю чувств, которые я питаю к вам… не могли бы вы оказать мне честь стать моей женой?
Дэвид знал, что Кэролайн предвкушает брачную ночь на свежих простынях «Бедфорда». И она этого заслуживает после долгого ожидания, которое им пришлось вытерпеть. Если бы они находились в Шотландии, где брак можно заключить за каждым углом, минуя формальности, дело было бы сделано еще две недели назад.
Но он хотел, чтобы их клятвы были произнесены в Брайтоне, городе, который она так любила. Собственно, Дэвид даже настоял на этом. Он собственноручно внес запись в книгу регистрации гражданского состояния, зная, что это быстрее, чем оглашение в церкви, но даже в этом случае им пришлось ждать пятнадцать положенных дней, которые прошли в суете, связанной с рассылкой приглашений и организацией свадебного приема. Наконец пятничным поездом из Шотландии прибыли его отец и брат, и весь этот цирк закончился.
И теперь он женатый мужчина, которому ничего так не хочется, как уложить свою новобрачную в постель, на белые накрахмаленные простыни, и пройтись руками по гибкому телу. Но хоть белые бедфордские простыни и значились вверху списка вещей, которые он хотел показать Кэролайн сегодня вечером, на первом месте был сюрприз.
Он увлек ее по тропинке, извивавшейся вдоль высокого берега, образованного меловыми скалами, которые почти отвесно уходили вниз, к далекому океану. На этой ослепительной высоте плеск волн был почти не слышен, заглушаемый ветром, ревевшим в ушах. Путеводителем им служил серп луны, не такой яркий, как во время прошлых ночных похождений, и Дэвиду приходилось полагаться на фонарь, который он держал в руке.
Хотя Кэролайн казалась вполне довольной, доверившись ему, на всем получасовом пути не смолкала ни на секунду, что свидетельствовало о нервозности, которую она испытывала в предвкушении наступающей ночи.
– Тебе понравилось мое платье? – На узкой тропинке она держалась чуть позади, и ее голос доносился из-за его плеча. – Мадам Боклер потратила целую неделю, расшивая лиф мелким жемчугом.
Дэвид кивнул, размышляя, не будет ли негалантно с его стороны признаться, что он едва заметил, что она все еще в свадебном платье. Его голова кружилась от счастья – Кэролайн не просто вышла за него замуж, но и любит его. Трудно оценить то, что прикрывает тело любимой, когда все мысли о том, что под ним.
– Со стороны лорда Эйвери и его дочери было очень мило посетить нашу свадьбу.
– Да, – отозвался он рассеянно.
– Похоже, они с мамой проводят много времени вместе. На прошлой неделе он дважды приглашал ее на прогулку по набережной. И было приятно видеть на свадьбе графиню Бичем, пусть даже мистер Дафингтон не пришел. Мама была в восторге от присутствия такой важной гостьи.
В ответ Дэвид лишь что-то промычал, потому что слушал вполуха, упиваясь ее грудным голосом и представляя сияние кожи, когда он будет раздевать ее с мучительной медлительностью.
«Моя», – прорычал зверь у него внутри, царапая прутья клетки.
«Скоро», – заверил он его.
Дэвид посветил фонарем в сторону, отыскивая приметы, которые он так хорошо изучил за две последние недели. Кэролайн склонилась к его плечу, вглядываясь в скудную поросль деревьев, которая привлекла его внимание. Прикосновение ее тела ощущалось как нежнейшая из ласк, и Дэвид прижался к ней на одно долгое обжигающее мгновение. Это был самый тесный контакт, который он позволил себе за шестнадцать мучительных дней, и он смаковал его, запечатлевая в памяти каждый ее вздох.
– Почему ты избегал меня перед свадьбой? – шепнула Кэролайн. В ее голосе слышалась обида, и Дэвид улыбнулся в темноте. Мужу приятно знать, что жена желает его.
