— Я упражняюсь у Анджело каждую неделю, — сказал ему Обри. — Это заведение высшей категории.
— Отлично. — Александр видел, как Найджел подтянул свою жену ближе к себе, и этот жест собственника вызвал в нем очередную вспышку гнева, разрушившего баррикаду сдержанности, которую он с таким трудом воздвигнул. Послышались звуки вальса. Энтони пригласил на танец Мелани, а Александр, ухватившись за предоставившуюся возможность, поклонился Тесс.
— Леди Обри, окажите мне любезность.
Ее бледное лицо стало еще белее, и Александр злорадно усмехнулся в душе. Поколебавшись мгновение, Тесс повернулась к мужу.
— Мой лорд? — спросила она его разрешения.
Подумав немного, Найджел кивнул и отпустил руку Тесс.
— Конечно, моя дорогая, ступай.
Тесс в сопровождении Александра, вышла на середину зала и они начали вальсировать. Заметив, что Найджел наблюдает за ними в монокль, Александр почувствовал, что сердце его сжимается от боли.
— Итак, вы стали графиней, не так ли? — процедил он сквозь зубы, продолжая улыбаться. — И даже не пригласили меня на свадьбу.
Тесс не смотрела ему в лицо, взгляд ее был прикован к узлу его галстука.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Неужели? И когда состоялась счастливая свадьба?
— Мы… мы с мужем женаты три года, — запинаясь, сказала Тесс.
— Три года? — к гневу, бушевавшему в нем, прибавилась нестерпимая боль и, казалось, эти мучения разорвут его сердце на части. — Вы хотите сказать, что уже были замужем, когда забрели в мой сад? Были замужем, когда я просил вас быть моей женой? Когда лежали со мной в постели?
Александр почувствовал, как Тесс невольно отшатнулась от него и крепче сжал ее руку, не давая ей вырваться.
— Будьте благоразумны, ГРАФИНЯ. Подумайте о том, что, сбежав от меня в разгар танца, вы нарушите этикет и обратите на себя всеобщее внимание!
— Зачем вам это нужно? — спросила Тесс, снизив голос до шепота. — Пожалуйста, уезжайте отсюда.
— Уезжать? Когда так изумительно провожу время? — Александр заглянул в лицо Тесс, но она все так же не поднимала на него взгляд. — Скажите, леди Обри, каково это, когда ваш муж и ваш бывший любовник встречаются на одном и том же балу? — Он почувствовал, как Тесс напряглась и добавил: — Разве это не дает вам восхитительное ощущение власти?
Она молчала.
Ее молчание и опущенный взгляд еще сильнее разожгли в нем ярость. Александр взглянул на мужа Тесс, который все еще наблюдал за ними в монокль.
— Смотрите на меня и улыбайтесь. И если это мученическое выражение не исчезнет с вашего лица, ваш муж определенно заподозрит, что между нами есть что-то.
Александр видел, что подбородок ее дрогнул. Но в нем бушевали ярость и боль, и он не жалел, что говорил ей такие жестокие слова. Он хотел, чтобы Тесс почувствовала то же, что чувствовал и он сам, хотя понимал, что это невозможно.
— И потом, — продолжил он безжалостно, — я, наверное, догадываюсь, чего бы вам хотелось. Дуэли на закате солнца. Если я убью его, вы станете богатой вдовой и сможете иметь столько любовников, сколько захотите. Если же убьет меня он…
— Нет! — вскричала Тесс, не глядя на него. — Пожалуйста, не надо.
— Значит, вы не хотите говорить о своем муже? Что ж, очень хорошо. Сменим тему разговора. Давайте я расскажу вам о СВОЕЙ дочери.
С губ Тесс сорвался тихий звук, похожий на всхлипывание, и он почувствовал угрызения совести.
Тесс заговорила, и голос ее был так тих, что Александру пришлось наклониться, чтобы расслышать ее слова.
— Как Сюзанна?
Этот вопрос был так лицемерен, что чувство вины тут же оставило Александра.
— А с какой стати это вас беспокоит? — спросил он.
Тесс подняла голову. Глаза ее потемнели и в них была видна такая боль, что в сердце Александра вновь стали закрадываться сомнения. Снова эти глаза. Он боялся их.
— Я волнуюсь, — сказала Тесс шепотом.
Александр с трудом отвел взгляд от ее глаз, которые уже начинали вновь околдовывать его. Сознание того, что выразительные глаза Тесс опять делают его таким уязвимым, еще сильнее разожгло в нем гнев.
— Mais oui! — Конечно, вы волнуетесь. — Он кивнул, усмехнувшись. — Ваши поступки за последние шесть месяцев это ясно показали.
— Черт возьми! — неожиданная ярость в ее голосе заставила Александра замолчать. Тесс снова вскинула голову, но на этот раз глаза ее пылали гневом. — У меня были на это причины.
Он хотел заставить ее чувствовать то же, что чувствовал он, и ему удалось это. Это была полная победа. В этот момент звуки вальса смолкли, и он повел Тесс к мужу. Больше он не сказал ей ни слова.
Александр оставался на балу еще час, стараясь больше не сталкиваться с Тесс и ее мужем. Он танцевал с красивыми женщинами, получил еще несколько заказов на портреты и надеялся уже, что окончательно пришел в себя. Когда он вызвал экипаж и приехал домой, было уже почти четыре часа утра. Но спать Александру совсем не хотелось. Все, что он хотел, это забвения.
Александр вошел в кабинет. Сняв вечерний костюм и перчатки, он небрежно швырнул их в угол. Не зажигая лампы, он при свете луны, струящемся через окно, налил себе бренди и сел в одно из кожаных кресел.
Тесс была замужем. Она графиня. И он ни черта ее не волнует. Она даже не переживает за свою дочь, несмотря на то, что говорит обратное.
Первый раз после танца с Тесс он разрешил себе подумать об их разговоре.
Если Тесс была женой Обри вот уже три года, почему же тогда она бежала от него во Францию? Может быть, потому, что ее щеголь-муж обнаружил, что не он отец ребенка. В таком случае, у нее был любовник, с которым она встречалась за спиной у мужа.
Александр сделал глоток бренди. Жидкость обожгла его горло, и он вспомнил, как прикосновения Тесс обжигали его кожу. Даже сейчас он помнил каждую подробность той их ночи вдвоем, как ни старался все это забыть. Он все еще чувствовал аромат ее кожи, от которой веяло полевыми цветами. Помнил вкус ее губ, таких сладких. Ощущал мягкость тела Тесс.
Александр залпом выпил оставшийся бренди и налил себе еще. Потом еще. Он пил и пил до тех пор, пока образ Тесс не затуманился, наконец, в его голове, и сердце вновь не очерствело. И, когда в конце концов, к Александру пришло забвение, бутылка была пуста.
День был теплым, и верх экипажа был откинут. В Хайд-Парке было многолюдно, но Тесс, занятая своими мыслями, казалось, ничего не замечала. В Лондоне был Александр.
Каждый раз, когда она повторяла себе это, ее тело начинала сотрясать холодная дрожь. В голове ее снова и снова прокручивался их разговор, она опять и опять вспоминала слова Александра, но с прежней силой ощущала боль, которую она испытывала, услышав их.
