– Я ни на кого не похож! – возмутился Лукас. – Я едва остался в живых после чудовищного предательства со стороны своей семьи, которая должна была меня защищать. Как вы можете думать, что я не сын своего отца? Меня можно выставить вон, но нельзя лишить зова крови. Я помню этот дом, помню это место, черт бы вас побрал! Я помню охоту с отцом, и как меня представляли королю.
Он начал ходить из угла в угол.
– Месяц назад, приехав в Крэгмир, в ту ночь, когда вы приняли меня за конокрада, я увидел Джермейн-Хаус, и во мне пробудилось непонятное желание обладать этим домом. О, Робин со всем усердием выбивал из меня воспоминания, но я ощутил что-то родное, знакомое… А когда Кэролайн начала учить меня верховой езде, я знал уроки до того, как она объясняла. Я усваивал все с удивительной легкостью, потому что уже однажды делал это. Но тогда мне не удавалось понять – почему? И только когда картина ударила меня по голове, воспоминания ожили. Ребенок не может забыть свои первые годы, они навсегда остаются в его памяти… или в сердце.
Лукас покачал головой и, сделав паузу, приложил руку ко лбу, где, мучая его, жили картины прошлых лет. Потом, вернувшись к действительности, он с укором посмотрел на свою бабушку:
– Вы выгнали мою мать только потому, что она не вписывалась в вашу жизнь, а это влекло за собой некоторые затруднения. Она не умела быть очаровательной и остроумной в великосветских салонах Лондона…
– Нет, – ответила графиня и снова опустилась на софу. – Все оттого, что ее родители не были официально женаты. Она родилась вне брака, а до нее тянулась еще долгая цепочка таких же бастардов. Где-то у истоков ее рода существовали благородные предки, но очень, очень далеко. Ее отец говорил, что их род происходит от Гамильтонов.
– Гамильтон? – вздрогнула Кэролайн, внимательно глядя на графиню.
– Да. Больше чем два века назад любовница виконта Гамильтона, леди Рейчел Хардинг, родила ему сына. После смерти родителей жизнь мальчика складывалась не очень успешно. Его вырастил дед по линии матери, но он потерял свое состояние. Несчастный отпрыск, без денег и рожденный вне брака, сделал незавидную партию. Его потомки постепенно опустились до купеческого класса, и с тех пор в роду то и дело появлялись новые внебрачные дети. Я сомневаюсь, что подобная родословная подходит для графини.
– И вы не приняли ее, – горько сказал Лукас. Она посмотрела на него с вызовом:
– Да. Бэзил женился на Элизабет, не подумав не только о ее семье, но и о своей собственной ответственности перед ней. Графский титул не сделал ее счастливой.
– Ваша забота обижала ее, я уверен, – заметил Лукас.
– Но они были женаты, – возразила Кэролайн, – и ребенок родился от законного союза. Как же вы могли настаивать на своем неприятии Элизабет?
– Она ненавидела обязательства Бэзила перед семьей. Она была сентиментальна, романтична. Элизабет вышла за него по любви, но, быстро поняв, что для графа на первом месте титул и род, настаивала, чтобы он оставил все ради нее. Я не могла не вмешаться. Мне пришлось напомнить ему, что, как граф, он не должен пренебрегать своими обязанностями ради любви. – Леди Джермейн посмотрела на Лукаса и грустно улыбнулась: – Ты судишь мои действия слишком строго, потому что ничего не знаешь о той высокой ответственности, которую накладывает титул на его обладателя. Если бы ты знал, то понял бы, почему я поступила так, а не иначе.
– Откуда же мне знать об этой ответственности? Я лишился такой возможности благодаря вам, мадам.
– Не говори со мной нагло, Томас.
– Я не Томас, я Лукас. И им и останусь.
Ее морщинистые губы растянулись в улыбке.
– Я вижу, молодой человек так же упрям, как его отец. Хорошо, Лукас, и что же дальше? Ты хочешь денег?
Поморщившись, он покачал головой:
– Нет. Мне не нужны ваши деньги. Все, что я хочу, – это спокойно жить со своей женой. Я хочу, чтобы вы прекратили меня преследовать. Я не крал вашу лошадь, хотя должен признать, что это сделал один из моих товарищей. Но вы ведь получили назад вашу проклятую клячу! Заберите и свои обвинения. Я клянусь, что не переступлю порога вашего дома, если вы сделаете это для меня. Но я не стану унижать свою жену своим присутствием, если вы намерены погубить мою репутацию!
– Лукас! – вскрикнула Кэролайн, вскакивая на ноги. – Я не отпущу тебя только ради того, чтобы избежать затруднений.
– Не затруднений, моя любовь. Крушения… Ты сентиментальна и романтична, как моя мать. Она вышла замуж по любви, и это ее погубило. Я не позволю нашему союзу погубить тебя. Если моя репутация не будет восстановлена, я оставлю тебя, Кэро. Как мы планировали сначала.
– Нет! – Она бросилась к нему, в ужасе ломая руки. – Я думала, ты меня любишь.
Он смотрел на нее своими умными темными глазами, и ямочка на левой щеке стала еще заметнее.
– Любовь странная штука, Кэрол. Настоящая любовь не видна, пока не уйдет далеко-далеко… Поверь, мне со стороны виднее, что лучше для тебя.
– Я думаю, сэр, вы ошибаетесь.
– Моя бабушка права в одном. Одной любви недостаточно, чтобы компенсировать потерю репутации.
– Любовь такого мужчины, как ты, стоит целого мира, – пылко возразила Кэролайн, сдерживая слезы. Боже, неужели он все-таки хочет ее оставить? – Кроме того, ты не вор. Ты граф!
– Не совсем, – вмешалась графиня. – Я еще не признала его своим наследником. А что касается его воровского прошлого, то, боюсь, без моего вмешательства его притязания будут отклонены.
– Меня не волнуют ни ваш проклятый титул, ни ваши чертовы деньги! Все, чего я хочу, – спокойно жить со своей женой, будучи уверенным, что не запятнаю ее репутации.
Графиня молча смотрела на Лукаса. Она откинула голову, чтобы лучше рассмотреть его, глубокая морщина прорезала ее лоб, а одна бровь приподнялась, выражая крайнее удивление.
– Ты серьезно?
– Вполне.
По лицу леди Джермейн пробежала гримаса, и странный свет вспыхнул в ее глазах.
– Тогда мне придется еще раз обдумать свою позицию. Я рассмотрю твою просьбу и завтра сообщу свой ответ.
После знаменательного разговора с леди Джермейн Лукас оставил Кэролайн уладить вопрос с Джорджем и Пруденс. Она должна была во что бы то ни стало убедить своего брата и его жену вернуться вместе с ней в Фаллингейт. Чувствуя, что Лукас каким-то образом добился уступки со стороны графини, они, хоть и неохотно, приняли предложение Кэролайн. В конце концов ей удалось уговорить их, заверив, что муж собирается сообщить им нечто весьма интересное. Она не сомневалась, что так и будет, хотя представления не имела, какой сюрприз он готовит.
