Казалось, прошла вечность, пока они снова не вышли на солнечный свет, хотя на самом деле это заняло всего несколько минут. Было заметно, какое облегчение испытывали оба, покинув место, куда живым вход заказан.
Не Алекс, но сам герцог направился к Эмилии. Лицо хмурилось, темные глаза смотрели сурово.
— Вот, — необычайно мягко сказал этот надменный человек, — полагаю, это принадлежит также и вам, леди Эмилия.
Он подал ей ожерелье, сверкнули драгоценные камни. Ожерелье было великолепно, но Эмилия не была уверена, что является его законной хозяйкой.
Казалось, герцог понял ее затруднение, потому что тихо сказал:
— Вы были Паттон, а сейчас вы одна из Сент-Джеймсов, это наделяет вас особыми правами. Думаю, и Анна, и ваш дедушка сказали бы — оно ваше.
Лондон, месяц спустя
Спальню заполнял ни с чем не сравнимый аромат недавней любовной схватки, и сильное плечо, которое было Эмилии вместо подушки, чуть подалось — ее муж пошевелился.
Алекс лежал на спине, счастливый, умиротворенный.
— Это было… дай подобрать слово. Восторг? Нет, слишком банально. Божественно? Это ближе.
Лежа в его объятиях, Эмилия лениво потянулась.
— Учитывая события сегодняшнего дня, мне даже не верится — откуда у нас взялись силы? Казалось бы, только добраться до постели…
— Никогда нельзя недооценивать силу моей к тебе страсти, а постель — именно то место, где можно ее продемонстрировать.
Она сдавленно рассмеялась, уткнувшись лицом в его обнаженную грудь.
— Да уж, на публике это могло бы обернуться грандиозным скандалом, милорд.
— Ни моей, ни твоей семье к скандалам не привыкать…
— Да, свадьба тети Софи и сэра Ричарда явилась некоторой неожиданностью, — согласилась она, приглаживая растрепавшиеся волосы. — Вряд ли это скандал, просто очень уж неожиданно. Все только об этом и говорят.
— Никто бы и слова не сказал, если б этот брак не был вдогонку нашей скоропалительной женитьбе. — Алекс легонько стиснул обнаженную ягодицу жены.
И он был прав.
— Я все еще не могу прийти в себя. Оказывается, это сэр Ричард посылал нам письма. Мало того — он когда-то был женихом Анны!
— Да, судьба любит пошутить. — Он закинул руку за голову.
— Да еще пустой гроб твоей двоюродной бабки!
— Он не был пуст.
— Мой отец повел себя куда великодушней, чем я ожидала, когда узнал, что герцог вернул ожерелье. — Эмилия приподнялась на локте. — Странно! Анна оказалась совсем не той пылкой, охваченной безрассудной страстью женщиной, какой я ее себе представляла. Пожилая дама, довольная жизнью на итальянской вилле на берегу залива, замужем за итальянцем, в окружении детей!
— И внуков, — добавил Алекс, раскинувшийся на постели в своей роскошной наготе. На его губах играла улыбка. — Совсем не тот конец, которого можно ждать в цепи столь драматических событий.
— Наверное, поэтому она так и не вернулась в Англию.
— Да. Но история все же содержит элементы шекспировской трагедии.
Эмилия игриво провела пальцем по его влажной груди.
— Не наша. Кроме сцены на балконе — ничего похожего.
— Твой отец все еще настроен против нашего брака. — Алекс поймал руку жены и поднес к губам, нежно целуя подушечки пальцев.
— Но он пытается! Вчера вечером виконт Олти сказал мне, что ты и он, вместе выпили по бокалу в твоем клубе.
— Вижу, у тебя везде есть осведомители.
Она рассмеялась, когда Алекс опрокинул ее на спину. Поцеловал чувствительное местечко чуть ниже уха и сказал:
— Знаешь, у меня к тебе тоже есть вопросы.
От его нежных ласк ее тело вновь налилось сладким предчувствием. И это при том, что обоим уже пришлось изрядно потрудиться.
— Например?
— Как ты уговорила внука Симеона подарить моей бабушке картину с русалкой?
Эмилия взъерошила шелковистые волосы мужа.
— Он хочет написать меня обнаженной.
Алекс замер.
— Прошу прощения?
— Неужели мне только что удалось шокировать скандально известного лорда Александра Сент-Джеймса?
— О да! Скажи, Эмилия, что ты не согласилась позировать ему нагой!
Под пристальным взглядом темных глаз она нежно прошлась по его щеке самыми кончиками пальцев, затем погладила губы.
Его прекрасные, чувственные губы.
— А ты возражаешь?
— Отвечайте на вопрос, миледи.
— На самом деле я согласилась, что мы оба будем позировать ему обнаженными. Он хочет назвать картину «Любовники».
— Должно быть, ты шутишь!
Кажется, ее муж, про которого ходило столько скандальных слухов, шокирован донельзя.
Только представить себе! Ей действительно удалось его шокировать.
Эмилия рассмеялась. Наверное, все молодые жены так же счастливы, обнимая своих мужей, предназначенных им самой судьбой?
— Конечно, шучу, — согласилась она, лукаво улыбаясь. — Сначала он хотел писать меня в виде Венеры, как на знаменитой картине Тициана, но я убедила его, что мне больше подходит Артемида, богиня-охотница, с луком и стрелами, в легком одеянии. Небольшая цена за то, чтобы твоя бабушка получила портрет Анны!
— Лиса. — Он поцеловал кончик ее носа и тихо рассмеялся.
— До знакомства с тобой, решительно, я такой не была. «Синий чулок», помнишь? — Обвив его шею руками, она томно потянулась. — Любовь всегда такая?
— Какая? — Он пощекотал губами ее висок.
— Безоблачное счастье.
— Наша — да, — согласился он, в доказательство коснувшись ее губ обжигающим поцелуем.
И через несколько минут она получила еще одно убедительное доказательство.
