— В таком случае мне придется доказать это тебе.
С угрюмой решимостью он схватил ее за руку и не слишком деликатно вытащил из гостиной в коридор. После короткого замешательства, вызванного его неожиданной атакой, ярость с новой силой охватила Аллегру. Это Англия, и она больше не находится в его власти. Она не принадлежит ни одному мужчине и больше никому не позволит поступать с ней, как поступил Нассар. Упираясь, она попыталась высвободиться из его рук.
— Что ты собираешься доказать? Что ты такой же, как Нассар? Заставить меня против моей воли служить тебе?
Шахин резко остановился и повернулся к ней лицом, выпустив ее запястье, словно обжегся.
— Так вот что ты думаешь? — Он покачал головой. — Ты и вправду веришь, что я мог причинить тебе боль?
Выражение сожаления и страдания, отразившееся на его лице, поколебало ее решимость. Отвернувшись от него, Аллегра содрогнулась от глубокой тоски, охватившей все ее существо. Ей хотелось верить Шахину, потому что она его любила. Боже, как она его любила! Ничего ей так не хотелось, как повернуться к нему, броситься в его объятия и забыть обо всем.
— Зачем ты приехал? — спросила она, не оборачиваясь. — Чего ты надеялся достигнуть этим?
— Я приехал к тебе, потому что должен быть с тобой. Мой дом там, где ты.
Искренность, прозвучавшая в его голосе, разрывала ей сердце. Она закрыла глаза.
— Я не могу простить тебя, — тихо отозвалась она, покачав головой. — Я не в силах. Пожалуйста, уходи.
Сильные руки сжали ее плечи, и он притянул ее к себе. Тепло его тела, прижимавшегося к се спине, проникло внутрь ее, вызывая ответное пламя. Ничего не изменилось. Он по-прежнему способен зажечь ее одним прикосновением. Аллегра почувствовала, что слабеет.
— Посмотри на меня, дорогая. — Он повернул ее лицом к себе, нежно, но властно обхватив ладонью подбородок. — Если ты хочешь, чтобы я ушел, скажи мне прямо в лицо, что ты не испытываешь ко мне никаких чувств.
Аллегра покачала головой, не поднимая глаз. Он просит невозможного. Она не может лгать о своих чувствах. Когда она посмотрела на него, его загорелое лицо просветлело. От нежности, светившейся в его взгляде, Аллегра зажмурилась, но одинокая слеза скатилась из-под ее ресниц. Боже, он не должен видеть, как она уязвима! Она не хочет, чтобы он знал, какую власть имеет над ней.
Мир внезапно перевернулся, когда он подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. Ошеломленная, она смотрела на его смуглый профиль. Его признание потрясло ее до глубины души. Неужели он сказал правду? Неужели действительно любит ее? Но это не имеет смысла. Он почти три месяца в Англии и только сейчас нашел время увидеться с ней. Или и вправду отложил своей приезд по просьбе Чарлза?
В отчаянии Аллегра попыталась возбудить в себе гнев, зная, что это одно из немногих чувств, дававших ей силы противостоять Шахину. Но в глубине души она понимала, что готова сдаться. Сдаться его мужественности, теплу его рук, бархатным ноткам в его голосе. Это было столь очевидно, что она обмякла в его объятиях, таких сильных и таких нежных. Испуганная, Аллегра возобновила свои протесты.
— Что ты себе позволяешь? — спросила она сердитым шепотом. — Мы больше не в марокканской пустыне.
— Возможно, но ты моя женщина, и я хочу показать тебе, что это значит.
— Как? Воспользуешься грубой физической силой, чтобы заставить меня признать это?
— Я уже говорил тебе, — произнес он, покачав головой, — что никогда не обижу тебя. И не заставлю делать то, чего ты не хочешь.
Вверху лестницы он поставил ее на ноги и, обняв за талию сильной, твердой рукой, повел по коридору. Обескураженная его нежностью, Аллегра покорно следовала за ним. Он открыл дверь одной из комнат, затем другой, словно что-то искал. Открыв дверь спальни, он замер на пороге, словно оценивая то, что увидел. Затем мягко втолкнул ее внутрь, запер дверь и, нагнувшись, быстро просунул ключ под дверь, в коридор. Аллегре ничего не оставалось, кроме как взирать на него в немом негодовании.
Не отрывая взгляда от ее лица, он снял сюртук, затем развязал галстук. От примитивной силы, исходившей от него, во рту у Аллегры пересохло. Неспешно расстегнув пуговицы рубашки, он стянул ее с себя одним быстрым движением. Вид его загорелого тела вызвал в ней обычный отклик.
Странно, что она не испугалась. После того, что сделал с ней Нассар, она была уверена, что ей будет трудно выносить прикосновения мужчин. Она ошибалась. Возможно, других, но не Шахина. Ее тело жаждало его ласки. Она отвела глаза, чтобы он не заметил голодного выражения в ее глазах.
— Ты так презираешь меня, что тебе невыносимо даже смотреть на меня?
Его тихий вопрос застал Аллегру врасплох, и ее взгляд метнулся к нему, упиваясь его красотой.
Она покачала головой, заворожено уставившись на его мускулистую грудь. В нем по-прежнему чувствовалась сила, хотя, как она уже заметила, он похудел. Она прикусила губу, размышляя о причинах. Шахин продолжил раздеваться, освобождаясь от одежды, пока не предстал перед ней во всем своем обнаженном великолепии.
Боже, как ей хотелось, чтобы он заключил ее в объятия и любил, как той последней ночью в лагере племени берберов! Ей хотелось той тихой, отчаянной нежности, которую она восприняла как объяснение в любви. Неужели она была права тогда? Неужели он отослал ее прочь только потому, что знал, что она не оставит его, если он признается ей в своей любви?
Шахин прошел мимо нее и сел на кровать.
Оглянувшись через плечо, она встретила его взгляд, полный тепла и нежности. Он глубоко встревожил Аллегру. А что, если это очередная ложь? Что, если это сон и она сейчас проснется? Закрыв глаза, она поняла то, что он знал с самого начала. Она уступит ему, как только он того пожелает. Кровь быстрее понеслась по ее жилам, распространяя жар по всему телу.
Внезапно его резкие черты омрачились.
— Покажи мне свою спину, — негромко сказал он, устремив на нее пристальный взгляд.
Аллегра удивленно нахмурилась. Зачем ему это нужно? Там нет ничего, кроме шрамов, и она благодарила судьбу, что не может их видеть. Но она чувствовала их каждый день, когда рубцы терлись о шелк платья. Они служили постоянным напоминанием о том, что сделал с ней Нассар.
— Пожалуйста, Аллегра, я прошу тебя.
Горе и сожаление, прозвучавшие в его голосе, заставили ее потянуться к застежке на спине. Она принялась расстегивать перламутровые пуговицы и, когда Шахин позвал ее, подошла к кровати, даже не подумав отказаться. Повернув ее спиной к себе, он продолжил расстегивать платье.
Поскольку Аллегра не носила корсета, чтобы не травмировать спину, лиф платья быстро упал до талии, оставив только сорочку, прикрывавшую шрамы. Теплые пальцы осторожно приподняли сорочку и стянули через ее голову. Резкий вздох Шахина заставил ее оглянуться через плечо как раз в тот момент, когда он увидел дело рук Нассара. Его загорелые черты мучительно исказились, и он закрыл глаза. Отступив на шаг, она скрестила руки на груди и повернулась к нему лицом.
