– Я его, к сожалению, пропустил, – пробормотал Адам. – Найди я тетрадку в ту ночь, в моей жизни не случилось бы многих неприятностей. Но для чего вы стали искать этот дневник?
– Элизабет рассказала мне, что не так давно к ней в руки попала тетрадь, которая является прекрасным орудием шантажа. Говоря это, она была в полнейшем восторге. Как я уже говорил, Элизабет хотела, чтобы я воспринимал ее как равную, а не как шарлатанку, промышляющую остатками с барского стола. Обнаружив тело, я решил, что имеет смысл поискать эту столь многообещающую тетрадь. Скажу вам честно, я тоже собирался поживиться.
– И вы нашли дневник.
– Да. Но когда я прочел его, то решил, что не стоит связываться. Мне показалось, что это небезопасно.
– Почему же вы пришли к такому выводу?
– Я зарабатываю на жизнь, используя свой ум, – сухо пояснил Элсуорт. – И потому не могу позволить себе быть дураком. Я не хотел рисковать, пытаясь шантажировать такого могущественного и опасного человека, как вы, Хардести. Но вы начали расследовать убийства, и мне все же пришлось рискнуть. Я знал, что, продолжая копать, вы неминуемо наткнетесь на мои финансовые операции.
– И тогда вы послали ту пару бродяг, которые должны были передать мне некое послание, не так ли?
– Я занервничал. Дневник был моей единственной защитой.
– Ну хорошо, с дневником мы разобрались, – сказал Адам. – Но почему вы забрали брошь и вуаль?
– Брошь? Вуаль? – Элсуорт в недоумении уставился на собеседника.
– Вуаль, которая пропиталась кровью миссис Делмонт. И траурную брошь, отделанную черной эмалью. Там была фотография молодой женщины в подвенечном платье с вуалью. И локон белокурых волос.
– Вы уверены? – Элсуорт смотрел на Хардести расширившимися глазами.
– Абсолютно. Когда я нашел тело Элизабет Делмонт, лицо ее закрывала вуаль, а на груди поверх корсажа лежала брошь. Я больше чем уверен, что Толлер намеренно обставила сцену преступления именно таким образом, но я совершенно не понимаю, почему она это сделала.
Голос Элсуорта зазвучал напряженно, из него совершенно исчезла та наглость, с которой он отвечал на вопросы о дневнике и финансовых махинациях:
– Я несколько раз бывал в кабинете Дэруарда Рида в Уинтерсетт-Хаус. Там на стене висит портрет молодой женщины.
– И что?
– Боюсь, все гораздо хуже, чем вам кажется.
Прошло совсем немного времени, и Адам уже стучал в дверь дома на Корли-лейн. Миссис Пламмер открыла ему и заметно растерялась, когда Адам заявил, что желает видеть Кэролайн.
– Она ушла после обеда, сэр. Получила письмо от мистера Рида из Общества исследователей... Как же их, Господи, ну вы же знаете! Письмо с предложением обсудить контракт на публикацию се нового романа. Я думала, что она скоро вернется, но ее до сих пор нет. Видимо, дела задержали.
Адам заставил себя выглядеть спокойным, хотя сердце его болезненно сжалось от дурного предчувствия.
– Кто-нибудь из пожилых леди дома?
– Нет, сэр. Они отправились на ужин к друзьям. После ужина леди будут играть в карты и вернутся поздно. Что-то случилось, мистер Хардести?
– Нет-нет. Все прекрасно, миссис Пламмер.
Адам всегда лгал легко, однако сейчас ему почему-то стало страшно.
Очень нескоро Кэролайн вернулась в реальный мир. Она открыла глаза и уставилась в темный потолок. Прислушалась к своим ощущениям. Тошнота прекратилась. Молодая женщина села и вдруг вспомнила, как Рид на руках принес ее в комнату и опустил на кровать. Страх и отвращение сдавили горло. Что могло случиться, пока ее сознание блуждало по морю серого тумана?
Кэролайн быстро вскочила с кровати и ощупала себя. Вздох облегчения походил на стон. Вся ее одежда была в порядке – чулки натянуты, нижние юбки на месте. Это вселяло некоторую уверенность. Она постаралась сосредоточиться и оживить смутные воспоминания. Туман, в котором она пребывала бог весть сколько времени, местами редел, и тогда сквозь него прорывались клочки реальности. Нет, если бы Рид что-то с ней сделал – или попытался сделать – она бы это запомнила. Видимо, несколько глотков отравленного чая не оказали на ее организм серьезного воздействия, и она не лишилась сознания окончательно. Да, теперь Кэролайн вспомнила. Рид не просто уложил ее на кровать, но и расправил юбки, целомудренно прикрыв ноги. Несколько успокоенная, Кэролайн оглядела полутемную спальню.
Нужно выбраться отсюда, пока не вернулся Рид. Она бросилась к двери, смутно надеясь, что та окажется не заперта, но надежды ее разбились в прах – плотно закрытая дверь не подалась. Кэролайн приложила ухо к замочной скважине и прислушалась. До нее доносились отголоски праздника: людской гомон и музыка. Прием в честь Джулиана Элсуорта начался.
Кэролайн бросилась к окну. Здесь ее ждало еще большее разочарование: рамы оказались наглухо забиты гвоздями. Сквозь стекло, обрамленное тяжелым деревом, она разглядела огромный запущенный сад. Комната располагалась в задней части дома. Трава, кусты и темные строения вдалеке казались серебристыми из-за тумана.
К тому же расстояние до земли оказалось пугающе большим. Комната находилась на верхнем этаже огромного старого особняка Уинтерсетт-Хаус. Кэролайн прекрасно помнила свое первое впечатление от этого дома: толщиной стен и мрачностью он напомнил ей средневековый замок. И теперь это воспоминание породило неутешительный вывод: кричать бесполезно. Никто не услышит и не придет на помощь.
Смятение холодными пальцами коснулось ее души, но Кэролайн не желала сдаваться без борьбы. Луна давала немного света, и она принялась тщательно осматривать комнату. Кровать, гардероб и стул. Обстановка вполне спартанская. Ни свечей, ни ламп в комнате не оказалось. Женщина распахнула гардероб и едва сдержала крик. Бог знает почему, она ожидала, что он окажется пустым. Но в гардеробе висело платье. Одно-единственное. Белое.
Кэролайн вытащила платье и уставилась на несовременный наряд из белого атласа. Этот корсаж... Сомнений нет – перед ней свадебное платье Сары Рид. Белая длинная вуаль отыскалась на одной из полок. Она была аккуратно сложена. Кэролайн взяла кружева в руки и едва не уронила: на вуали виднелись пятна засохшей крови. В ящике гардероба Кэролайн нашла траурную брошь из черной эмали и пару белых перчаток.
В изнеможении женщина опустилась на стул. Рано или поздно Рид вернется. Ей нужно придумать какой-то план. Она вдруг вспомнила слова Адама о том, что расследование нужно вести, опираясь на суть проблемы, потому что... потому что все остальное – трюки, призванные отвлечь внимание от главного... Вот она, ее единственная надежда. Трюк. Она должна отвлечь врага, обманув его.
