Мередит тяжело вздохнула.
— Рис не сказал, куда они едут. Обмолвился только, что куда-то за город.
— Боюсь, мне известно не больше, чем Мередит, — пробормотала Эмилия.
— Нам нужен список всех тюрем поблизости от Лондона, — объявила Лили.
— Но чем это нам поможет? — вмешалась Эмилия. — Не можем же мы отправиться во все тюрьмы одновременно?
Лили понурилась. На глаза навернулись слезы. Но что толку плакать?
Внезапно ее внимание привлекла вспышка чего-то ало-синего в углу комнаты. Она резко обернулась — Тартюф, взмахивая крыльями, кругами летал по комнате. Похоже, попугай вознамерился присесть на люстру.
— Чертова птица! — устало выругалась она. — Как ты выбрался из клетки?
— Попугай! — Эмилия восторженно захлопала. — Это твой?
Лили угрюмо кивнула.
— Какой красивый! — завистливо вздохнула Мередит. — Похоже, бедняжка не меньше твоего переживает из-за отъезда мистера Беллами. Недаром он постоянно выкрикивает его имя. — «О, Джулиан! О, Джулиан!» — Мередит захихикала. — О, опять! «Виновен, виновен». Интересно, о чем это он?
— Попугай раньше принадлежал какому-то адвокату, — объяснила Лили. — И да, ты права, он обожает повторять имя Джулиана.
Что-то вдруг будто вспыхнуло у нее в мозгу, какое-то неясное воспоминание. Лили нахмурилась. Строчка! Строчка из письма Джулиана.
«Я ведь ублюдок, негодяй и, как ты недавно изящно выразилась, законченный осел. Кого хочешь спроси — каждый тебе подтвердит, даже чертов попугай».
Интересно, что же может попугай знать о ее муже? Что он виновен? Это уж точно, хмыкнула про себя Лили.
— Сиди смирно, — осторожно попятившись назад, предупредила она попугая. Толкнув спиной дверь, Лили вывалилась в коридор. И наткнулась на двух дюжих лакеев, стоявших за дверью ее гостиной.
— Ты… — Она повелительно ткнула пальцем в первого. — Принеси бумагу и перо. А ты… — Она перевела глаза на второго: — Беги на кухню и вели кухарке дать тарелку сушеных фруктов и орехов. И живо назад. Все поняли?
Лакеи с топотом ринулись выполнять приказание, а Лили вернулась в гостиную. Конечно, идея была почти безумной… но другой не было.
— Эмилия, — вернувшись, пробормотала она, ни на секунду не выпуская из виду пернатого пройдоху, — конечно, ты герцогиня, но я все-таки попрошу тебя выполнить одну просьбу.
— Что ты имеешь в виду?
На пороге гостиной возник лакей с пером и бумагой — Лили взмахом руки велела ему отдать их Эмилии.
— Я вынуждена попросить тебя писать под диктовку попугая.
— Во сколько их должны освободить? — спросил Эшворт.
С трудом вытащив ноги из слишком узких стремян, Джулиан вскарабкался на невысокую гряду и уставился на Темзу. Почти на середине реки покачивалась на волнах стоявшая на якоре барка, служившая плавучей тюрьмой — обросший мхом, подгнивший остов корабля, жалкий скелет некогда быстроходного судна. Теперь в его трюме держали воров и убийц, а место матросов заняли надзиратели.
— После окончания дневных работ, — буркнул он. — Насколько мне известно, в это время года они обычно заканчиваются около четырех.
Между берегом и баркой сновали лодки — только так заключенные, весь день трудившиеся в Вулвич-Уоррен, на крупнейшем в стране оружейном заводе, могли вернуться в свои камеры. К югу от того места, где они стояли, прямо из болота вырастала толстая стена, окружавшая Вулвич со всех сторон — а за нею копошился огромный людской муравейник, обслуживавший арсенал, верфи, оружейные и пороховые склады, и одному Богу известно, что еще.
— В четыре часа? — Морланд извлек из жилетного кармашка часы. — А сейчас нет и двенадцати. Стало быть, у нас полно времени. Давайте отыщем какой-нибудь постоялый двор и перекусим на скорую руку.
Они выехали из Лондона еще до рассвета и двинулись к тому месту, где воды Темзы впадают в море. Едва из-за горизонта встало солнце, как вдали показались мрачные очертания Вулвича, а чуть позже — покачивающаяся на воде флотилия барж. Отыскав трактир, они оставили там лошадей, а сами отправились на разведку.
— Предлагаю еще раз обсудить наш план, — предложил Джулиан.
— Еще раз? — Эшворт со стоном схватился за голову.
— Не думаю, что нас ждут какие-то особые сложности, — вмешался герцог. — Входим в Уоррен. Находим наших голубчиков. Объясняем офицеру, в чем дело, и увозим их с собой. Потом я приказываю отправить их под конвоем в Ньюгейт, еду туда и предъявляю обоим обвинение в убийстве. Все.
— Нет, не все, — заявил Джулиан. — План изменился.
— В самом деле? — встрепенулся Эшворт. — Это еще почему?
— Сначала пробираемся на оружейный завод. Ждем, когда обоих освободят. Я отправляюсь за ними и спустя какое-то время арестую их. Сам. — Не глядя на остолбеневших приятелей, Джулиан извлек из седельной сумки пистолет, рог с порохом и мешочек с дробью.
— Возьмешь их под арест? Но почему?
— Потому что мне нужно выяснить, кто их нанял.
Джулиан в двух словах поведал о вчерашнем уличном происшествии. Пересказывать содержание записки он не стал — только, что кто-то хочет заткнуть ему рот.
— Меня недвусмысленно предупредили, — пробормотал он. — «Не вмешивайся, иначе умолкнешь навсегда». — Он замолчал, отмеривая нужное количество пороха. — Все так, как я и подозревал. В ту ночь жертвами стали Лео с Фарадеем, но охотились они за мной. Если этих мерзавцев сошлют на галеры, я никогда и не узнаю, кто за ними стоит. И Лили никогда не будет в безопасности. Мой единственный шанс — добраться до них первым. И заставить назвать тех, кто их нанял.
— Собираетесь провернуть все это в одиночку? — хмыкнул герцог.
— Мне придется их пытать, если не останется другого способа развязать им язык. — Джулиан пожал плечами. — Не могу же я просить вас участвовать в этом.
— Ну, положим, раньше просил. И не только в таком, — проворчал Эшворт.
— Это было раньше. Теперь вы оба женаты и не имеете права рисковать жизнью.
Морланд сдержанно кашлянул.
— А у вас самого, Беллами?
Острая боль ужалила Джулиана в сердце — казалось, кто-то воткнул ему в грудь стальной клинок. Как там Лили, гадал он. Может, читает его письмо, проклиная день, когда согласилась стать его женой?
— Просто уйдите, — скрипнув зубами, буркнул Джулиан. — Я все сделаю сам.
Морланд с Эшвортом молча переглянулись. Ни один не двинулся с места.
— Мы не оставим вас одного, дружище. — Герцог с независимым видом пнул ногой камешек. — Хотя бы ради вашей жены.
— И к тому же мы оба у тебя в долгу, — пробурчал Эшворт.
