Мэлди снова вздохнула. Не важно, что Колин все узнал. Как раз наоборот, ей необходимо выговориться. Хотя большую часть жизни она была одинока и справлялась со своими неприятностями сама, сейчас ей требовалась поддержка.
– Возможно, вы правы, – сказала она наконец. – Но это уже не имеет значения.
– Ты уверена? – спросил Колин осторожно.
– Его ведь здесь нет, верно?
– Нет, но это ни о чем не говорит. Как вы расстались?
– Не очень хорошо.
Колин похлопал племянницу по плечу:
– Почему бы тебе не рассказать мне все с самого начала? Иногда взгляд со стороны не помешает – возможно, твое сердце просто ослеплено любовью.
Что ж, в этом было зерно истины, и Мэлди решила открыться дяде. Колин, конечно, мог ее осудить, но Мэлди рискнула. И все же она не ожидала, закончив рассказ, увидеть гнев в глазах Колина. Она подумала, что только что свела на нет все радушие, с которым ее приняли в замке Киркэлди.
– Полагаю, я пошла по стопам матери, – прошептала она. – Простите, что разочаровала вас.
– Я злюсь вовсе не на тебя. Просто гадаю, как скоро смогу добраться до земель Мюрреев и убить их лэрда. – Вглядевшись в лицо Мэлди, он заметил, как она неожиданно побледнела.
– Нет, – воскликнула она. – Ни в коем случае!
– Почему нет? Он же обесчестил тебя.
– Я бы не стала называть это обесчестил. – Мэлди поморщилась на последнем слове. Она прекрасно понимала, что для всех остальных это выглядит именно так. – Я просто думала, что могла бы...
– Что? Как мужчина, вкусить удовольствия и не пострадать при этом? – Он криво усмехнулся и сделал несколько медленных глубоких вздохов, чтобы обуздать свой гнев на Балфура. – Возможно, у тебя внутри более крепкий стержень, чем у большинства знакомых мне мужчин, но, боюсь, даже он не делает тебя мужчиной. Справедливо или нет, но девушка не может ложиться в постель с первым встречным. Нет, если, конечно, она хочет сохранить свое доброе имя. А если женщина не блудница, то не сможет не причинить себе боли. Что и случилось с тобой, верно?
– Ну, если только отчасти... – Услышав смешок, Мэлди нахмурилась и посмотрела на дядю. – Ох, ладно, вы правы, это действительно очень больно. Я наивно полагала, что смогу, утолив страсть, покинуть Балфура. – Мэлди слегка покраснела. – Мое влечение было столь сильным, что я подумала: «Почему бы и нет?» В какой-то момент я не устояла перед желанием отдаться чувствам.
Колин кратко обнял ее:
– Никто не заслуживает любви больше, чем ты. Я просто хотел бы, чтобы ты чуть больше думала о последствиях.
– Я думала о последствиях, но еще я думала об убийстве Битона. И полагала, что вряд ли останусь в живых после, исполнив клятву, поэтому последствия не имели особого значения. Балфур не виноват, что для меня страсть вылилась в нечто большее, – добавила она тихо.
– Нет, виноват. Ты не могла бы познать страсть в одиночку. Он увидел ее в тебе, догадался о твоих чувствах и воспользовался ими.
– Нет, все было совсем не так. – Мэлди рассказала дяде о страхах Балфура походить на беспутного отца. – Он сопротивлялся страсти не меньше меня. Просто я надеялась, что из этого получится нечто большее. Глупо. Балфур – человек, придающий огромное значение искренности, а я слишком часто лгала, пока жила в Донкойле.
– Звучит так, словно ты не надеешься, что он приедет за тобой.
– Нет. Я надеялась лишь на то, что вы сможете подсказать мне, как перестать ждать его.
Колин улыбнулся и покачал головой:
– С этим ты должна справиться сама. Путь к исцелению тернист и скрыт внутри тебя. От разбитого сердца нет лекарства.
– Говорят, время лечит.
– Да, а интересно, приходилось ли тем, кто так говорит, страдать?
Мэлди улыбнулась:
– Не очень-то вы помогли мне.
– Есть только две вещи, которые я могу сделать для тебя. Во-первых, убить ублюдка, а во-вторых, притащить его сюда и заставить жениться на тебе.
– Я не вынесу его смерти, тем более от руки моего родича. И мне не нужен мужчина, которого насильно приволокут к алтарю. Я хотела бы, чтобы он сделал это по своей воле.
Приобняв Мэлди за плечи, Колин повел ее вниз по ступенькам со стены.
– Я могу просто серьезно поговорить с ним.
– Это все равно что притащить его сюда силой.
– Мне жаль, милая.
– Вы не виноваты. И Балфур не виноват. Видимо, мне, погрязшей во лжи, суждено было отдать сердце мужчине, который не выносит лжецов. Нет, я должна смириться с поражением. Да, мое чувство переросло в любовь, но его – по-прежнему осталось увлечением.
– Тогда он попросту дурак.
– Возможно, со временем я соглашусь с этим и излечусь от тоски. Невыносимо сознавать, что ты любишь кого-то столь сильно, и понимать, что он не отвечает тебе взаимностью и, скорее всего, никогда не ответит. Но еще больнее знать, что виновата в этом только ты сама.
– Твои прегрешения не столь уж страшны. Если Мюррей любит тебя, он простит небольшую ложь. А если не простит, забудь о нем. Я знаю тебя всего две недели, но могу сказать без сомнений – он многое теряет.
Мэлди приподнялась на цыпочки и поцеловала дядю в щеку:
– Спасибо. Я не стану чахнуть в надежде, что он приедет за мной. Не волнуйтесь. Мою мать не назовешь образцовой, но она научила меня одному полезному умению – выживать. И это у меня отлично получается. Даже Балфур Мюррей, прекрасный и смелый рыцарь, не сокрушит меня. Пусть не сразу, но я выкину его из головы и из сердца.
– Если ты будешь мешкать и дальше, Мэлди надоест ждать тебя, – сказал Найджел. Он сидел на кровати Балфура и наблюдал, как тот мерит шагами комнату.
– С чего ты взял, что я все еще нужен ей? – спросил Балфур, остановившись и пристально посмотрев на брата.
Последние три недели он изо всех сил пытался забыть о Мэлди, но ничего не вышло. И, что хуже всего, все, казалось, знали об этом. Эрик и Найджел не упускали возможности поуговаривать его отправиться за Мэлди. Они не выказывали никакого сострадания к его опасениям. Ведь, поехав за ней, он, возможно, будет отвергнут. Даже Джеймс дал пару непрошенных советов.
– А почему ты думаешь, что не нужен? – ответил Найджел вопросом на вопрос.
– Например, потому, что её здесь нет.
Найджел тихо выругался:
– Она и не собиралась ждать, пока ты разберешься в своих чувствах. Твое долгое молчание все сказало само за себя. Она поняла, что ничего хорошего не услышит. Сколько раз мне нужно повторить это, чтобы ты понял?
– Тебя послушать, так она скромница, которая бежит в страхе от грубого словца. Мэлди не такая.
– Она убежала не от чьих-то грубых слов, а от твоих. Тебе это ни о чем не говорит? А от чего же бежишь ты?
