– Что? – побледнела Элеонора.
Схватив мать за руку, Гаррик лихорадочным, срывающимся шепотом произнес:
– Мама, он очень похож на тебя и на отца, он очень много знает о нашей семье, но неужели ты, как мать, не чувствуешь, что это не Лайонел?
– Но ты-то почему так в этом уверен? Тебе удалось что-то разузнать о нем? – едва слышно отозвалась Элеонора.
Ее слова показались ему странными, но он решил пока что не вдаваться в размышления.
– Я хочу знать твое мнение, – настойчиво повторил он, взяв мать за руку.
Ее глаза расширились не то от удивления, не то от испуга.
– Мое мнение? – дрожащим голосом переспросила она, словно Гаррик просил ее о чем-то невозможном.
– Но ведь он твой сын! Если он и вправду настоящий Лайонел… Кто, как не мать, может узнать своего ребенка, как бы человек ни изменился за время разлуки?
Ее лицо скривилось от едва сдерживаемых слез.
– Я не знаю, – тихо проговорила она. – Бог свидетель, я не знаю, что тебе сказать…
Она вдруг закрыла лицо руками и отошла от постели Гаррика.
– Ты что-то скрываешь от меня? – догадался он.
В ответ графиня лишь покачала головой. В глазах ее стояли слезы.
– Мама!
– Я не знаю, – пробормотала Элеонора. – Я ничего не знаю… – Потом, помолчав, добавила: – Лайонел мне не сын, и я не его мать…
– Что? – переспросил Гаррик, не сомневаясь, что ослышался.
Элеонора не спеша подошла к окну, вглядываясь в утренний туман.
– Отец убьет меня, если узнает, что я тебе рассказала.
Значит, он не ослышался? Гаррик подался всем телом вперед, непроизвольно сжав кулаки.
– Значит, ты не мать Лайонела? – изумленно выдохнул он.
Графиня повернулась к нему. На бледном лице ее влажно блестели заплаканные глаза.
– Лайонелу было полгода, когда я вышла замуж за твоего отца, Гаррик, – бесстрастно произнесла она. – Но я вырастила его словно собственного сына.
Гаррик даже лишился дара речи. Прошло немало времени, прежде чем он снова заговорил:
– Неслыханно! Кто же настоящая мать Лайонела?
– Она была первой женой твоего отца, двенадцатой графиней Стэнхоуп.
Эта новость поразила Гаррика еще сильнее.
– Я рос в полной уверенности, что ты первая и единственная жена отца! – хрипло проговорил он. – Я и понятия не имел, что он был женат до брака с тобой. Но почему ты никогда не говорила об этом?
Элеонора покачала головой. По ее щеке скатилась слеза.
– Когда я невестой приехала в Стэнхоуп-Холл, здесь сменился весь штат прислуги, а всю деревню перевезли на другое место. Поначалу я не придала этому никакого значения. Мало ли других землевладельцев перемещали деревни, целиком или частично, потому что они мешали реконструкции старого хозяйского дома или по какой-нибудь другой причине! Я решила, что и Карстон постигла такая же участь, потому что он портил пейзаж или что-то в этом роде. Но…
Графиня внезапно замолчала, не в силах продолжать. Горькие воспоминания сдавили ей горло.
У Гаррика голова раскалывалась от боли. В висках болезненно стучало.
– Значит, чтобы скрыть от тебя первый брак, он поменял всех слуг и заставил всех местных жителей перебраться на другое место, – морщась от боли, проговорил он. – Получается, он хотел лишить тебя возможности случайно узнать о его первом браке от какого-нибудь хорошо осведомленного и словоохотливого крестьянина. Но к чему такие хлопоты и денежные расходы? Разве в свете не знали о его женитьбе?
– Я не знаю, Гаррик. Не знаю, зачем он все это сделал, но, мне кажется, даже его родителям не было известно, что он женился на Мег Макдональд.
– Мег Макдональд?!
– Да, ее звали именно так, – кивнула Элеонора. – Она была родом из Северной Шотландии. Возможно, твой отец опасался возмездия… не знаю.
– Она была шотландкой! Но о каком возмездии ты говоришь?
– Полагаю, ее родные были против этого брака. Ты же знаешь, шотландцы недолюбливают нас, англичан, точно так же, как и мы их.
– Отец тайно женился на шотландке, – пробормотал Гаррик. – Но почему? Он любил ее?
– Не спрашивай меня, каким образом твой отец встретил ту шотландскую девицу. Он никогда мне об этом не рассказывал, а я не смела расспрашивать его.
– Значит, и ты почти ничего не знаешь?
Элеонора замолчала, опустив глаза.
– Мама!
– Я знаю, что Мег Макдональд была уже на последних месяцах беременности, когда выходила замуж за твоего отца.
Элеонора больше ничего не сказала, но вывод напрашивался сам собой. Граф был вынужден жениться на ней.
– А отчего она умерла? – помолчав, спросил Гаррик.
Элеонора замолчала, погрузившись в глубокую задумчивость.
– Мама!
– Она покончила жизнь самоубийством, – тихо ответила она, не глядя на сына. – Выбросилась из чердачного окна…
– Милорд, прошу извинить за вторжение, но нам необходимо срочно поговорить, – сказал сэр Джон, входя в библиотеку. Его лицо побагровело от возбуждения, парик сполз набок, одна гофрированная манжета скрылась под отворотом рукава камзола, другая же, наоборот, торчала.
Граф Стэнхоуп оторвался от деловых бумаг и поднял глаза на коренастого пивовара.
– Прошу вас, входите, сэр Джон!
Тот сделал шаг вперед, и за его спиной граф Стэнхоуп увидел его светловолосую дочь с заплаканными глазами и покрасневшим носом. Предчувствуя недоброе и полагая, что разговор пойдет о предстоящем бракосочетании, граф тяжело вздохнул и помрачнел.
Гаррик чуть не погиб. Глупец! Идиот! С кем вздумал тягаться? Драться на шпагах с Арленом Эшберном! И это при том, что сам никогда не умел держать шпагу в руках! Но, слава Всевышнему, чудо все-таки произошло, его сын остался в живых.
– Не стану ходить вокруг да около, начну с самого главного, – решительно заявил сэр Джон.
– Присаживайтесь, прошу вас, – любезно предложил граф.
– Предпочитаю стоять! – воинственно заявил гость.
– Тогда, полагаю, нам не мешало бы закрыть двери. – Граф вышел из-за стола и направился к дверям.
– Не стоит, – остановил его сэр Джон.
– Что случилось, сэр Джон? – поинтересовался граф, стараясь говорить как можно любезнее.
Тот вытолкнул вперед свою дочь, которая еще продолжала всхлипывать, вытирая нос вышитым батистовым платком.
– Ваш сын соблазнил мою дочь! – трагически воскликнул он.
Граф был сильно удивлен таким заявлением, но не подал и виду.
– Ну что же, тогда нам придется поторопиться со свадьбой, – хладнокровно проговорил он.
– Нет! – громко возразил сэр Джон, и это одно-единственное слово прозвучало словно пушечный выстрел. – Мою дочь соблазнил ваш старший сын, Лайонел! Теперь он, как честный человек, обязан на ней жениться!
