– Ты отзовешь их, сирдар? – спросил один из воинов, только что подъехавший к Акбар-хану.
Тот пожал плечами:
– Каким образом? Они уже неуправляемы.
Майор Поттингер, стоявший позади него, шепнул Колину:
– Маккензи, если меня убьют, запомни: я слышал, как Акбар-хан в самом начале крикнул на пушту «Убейте их», хотя на фарси приказал не стрелять.
Колин кивнул, переменившись в лице. Его мутило от хладнокровного предательства Акбар-хана, который обещал защиту, потребовал за это денег и получил их, а потом устроил резню. Сирдар сидел на лошади, спокойно созерцая кровавую сцену. Его ярко-голубые глаза были неподвижны, жестокий рот словно окаменел.
Еще минуту назад Боб Мэркхем ехал бок о бок с Аннабель. И вдруг его лошадь, оставшаяся без седока, упала и забилась в судорогах. Из шейной артерии фонтаном забила кровь. А Боб умер быстро и безболезненно: пуля попала ему в голову. Его смерть почти не взволновала Аннабель: все происходившее вокруг было слишком ужасно.
Кит тоже был не в состоянии оплакивать гибель друга, он потерял в этом аду всякое представление о времени и пространстве. И все же знал, что потом, позже, печаль о гибели стольких людей будет терзать его денно и нощно. Если он выживет… А сейчас единственной его целью было спасти Аннабель. Кит изо всех сил старался прикрыть ее своим телом и безостановочно стрелял, стрелял, выхватывая в бешеном круговороте битвы лица врагов. С чувством холодного удовлетворения он смотрел, как человек падает, и тут же целился в другого, не забывая при этом гнать свою лошадь вперед, подальше от кровавой мясорубки.
И вот наконец они вынырнули из темного ущелья и оказались на широкой, открытой равнине. На мгновение их ослепила белизна снега и оглушила тишина. Она казалась неестественной после яростной пальбы и криков, эхом разносившихся среди скал.
– Оставайся рядом с генералом, – велел Кит. – А мне нужно вернуться и помочь тем беднягам, которые еще не выбрались оттуда. Обещай, что будешь оставаться здесь.
Аннабель смотрела пустыми глазами, словно не видела и не слышала его. Потом ее взгляд стал более осмысленным. Она кивнула:
– Иди и делай то, что должен делать.
Кит поскакал назад, к ущелью, и начал сколачивать отряд из полусотни пехотинцев, которые бессмысленно метались в разные стороны, еще не придя в себя после пережитого шока. И все же солдаты, собравшись с духом, последовали за ним и заняли командную высоту на скалистой гряде у самого выхода из ущелья. Оттуда они открыли огонь по противнику и не останавливались до тех пор, пока не прошел весь арьергард. Уцелевшие потащились к лагерной стоянке.
В тот день в ущелье погибли пятьсот солдат и более двух с половиной тысяч человек прислуги.
В лагере царило глубокое уныние. И Кит подумал, что, возможно, мертвым повезло больше, чем живым. Генерал и те офицеры, которым удалось вырваться из «пасти смерти», сбились в кучку, мрачные и отчаявшиеся. Сирдары и их воины, ничем не сумевшие помочь во время бойни, стояли отдельной группой, не спешиваясь. Аннабель исчезла.
– Где Аннабель? – Кит пытался скрыть безумную тревогу, но голос выдавал его напряжение.
– Она с женщинами, – ответил какой-то измученный капитан, стараясь остановить кровь из раны в бедре. – Леди Сэйл прострелили руку, а остальные совсем пали духом. Мисс Спенсер пошла помочь им.
Кит огляделся: повсюду, прямо на снегу, лежали обессилевшие люди. Почему бы афганцам не прикончить их всех разом прямо сейчас? Ведь они уже не смогут оказать сопротивление. И снова ему представилась кошка, мучающая мышь: то выпускает ее, ободранную, из своих когтей, на мгновение дав почувствовать свободу, то снова бьет лапой с притворным равнодушием хищника.
Кит действительно нашел Аннабель рядом с леди Сэйл. Она перевязывала раненую и не сразу подняла глаза, услышав свое имя. Вокруг собрались женщины и дети. Кто сидел на своих пожитках, а кто просто рухнул на снег от изнеможения и страха. Тем не менее сама леди Сэйл, белая как мел, сидела прямо и говорила не умолкая. Каждый получал от нее свою долю ободряющих слов. В такой чрезвычайной ситуации леди преспокойно приняла помощь бесстыжей потаскушки, которая спала с Кристофером Рэлстоном.
Покончив с перевязкой, Аннабель выпрямилась и безмятежно взглянула на Кита. Такое выражение лица бывает у людей, которые, погрузившись в бездну отчаяния, потом находят одно-единственное правильное решение и обретают внутреннюю гармонию в самоотречении.
– Я возвращаюсь к Акбар-хану.
У Кита болезненно сжалось сердце.
– Не говори глупости.
– Так нужно. – Аннабель указала на толпы объятых горем людей. – Я поняла это еще там, в ущелье… Все было, как восемь лет назад… крики… убийства. – Она пошла было прочь, но Кит схватил ее за руку. – В тот раз дело кончилось тем, что я попала к Акбар-хану. А сейчас все вернулось на круги своя. – Аннабель остановилась и пристально, с тревогой посмотрела на Кита. Она хотела, чтобы он понял ее. – Это Судьба, Кит.
– Да будь она проклята, твоя Судьба! – взорвался он, не в силах выдержать такую муку. – Неужели кому-то станет лучше, если ты отдашь себя в руки этой скотине, предателю? Не говоря уже о тебе самой!
– В конце концов мне все равно пришлось бы вернуться, – мягко, но настойчиво возразила Аннабель. – Мы оба знаем это. И еще я знаю, что он ждет меня. Может быть, если я приду добровольно, то мне удастся… добиться пощады, хотя бы для женщин и детей. Надо попробовать, Кит. Надеюсь, ты это понимаешь? Найти к нему подход могу только я. Ведь я хорошо изучила Акбар-хана, насколько это вообще возможно.
– А как же мы? – спросил Кит, хотя в душе уже оплакивал свою утрату и в отчаянии гладил лицо Аннабель, словно желая запечатлеть его черты у себя на ладонях.
– О Кит… У нас нет будущего. И не могло быть. Я вернусь к нему. Не знаю, ждет ли меня смерть там, а здесь я погибну наверняка. Но я верю, что смогу принести пользу, пока не произойдет неизбежное.
Да, она уже говорила раньше (исстрадавшемуся Киту казалось, будто это было давным-давно, в другой стране и в другой жизни), что остается с ним лишь на время, «пока не произойдет неизбежное». И вот оно произошло. Кит опустил руки и отошел от Аннабель.
Медленно кивнув, она пошла к измученному Чарли, который стоял понурив голову. Кит видел, как Аннабель достала из седельной сумки серебряные браслеты Акбар-хана, надела их и не колеблясь защелкнула застежки. Потом она обернулась к Киту:
– Мне нужно закрыть лицо. Иначе это будет расценено как вызов.
Он молча расстегнул мундир и сдернул с шеи шарф. Аннабель прикрепила его так, чтобы были видны только глаза. Она вдыхала запах Кита, впитывала тепло его тела, глотая слезы, которые текли из глаз и комком застревали в горле.
