Ознакомительная версия.
Том Калпепер медленно повторял слова короля, наблюдая за выражением лица Кэтрин. Нет, она не писаная красавица, но исходивший от нее аромат чувственности делал ее чрезвычайно соблазнительной.
— Передайте его величеству, что я очень скучаю без него и буду рада вновь разделить с ним общество, а также ложе, — сказала королева, выслушав Калпепера. — Вы можете идти, господин Калпепер.
— Не могли бы вы опять называть меня Томом, ваше величество? — спросил он. — Ведь мы, в конце концов, состоим в родстве через наших матерей.
— Я осведомлена о наших родственных отношениях, мастер Калпепер. Если быть точными, мы кузены в шестой степени, — надменно заметила королева.
— Вы неподражаемы, Кэт, когда стараетесь казаться строгой, — дерзко сказал Том. — Нравится ли королю ваш ротик? По-моему, это верх совершенства: такой маленький и сочный.
— Вы свободны, Калпепер, — холодно повторила Кэт, но ее щеки горели, а сердце билось очень сильно.
— Всегда к вашим услугам, Кэт, — сказал он. — Я знаю, что жены пожилых мужчин иногда чувствуют себя одинокими.
Поклонившись, Том ушел.
Что же он хотел этим сказать? — гадала Кэтрин. Как он хорош собой! Он что, заигрывал с ней? Что ж, легкий флирт никогда не вреден. Почему бы ей немного не пококетничать, оставаясь при этом верной Генриху Тюдору? Разумеется, никто не должен об этом знать. Кэт хихикнула, внезапно почувствовав себя счастливой. Королева перестала скучать. Два дня спустя король вернулся в ее постель.
В апреле королева сочла было себя беременной, но ее надежды не оправдались. Кэтрин горько плакала, но король не смог утешить ее: в Йоркшире вспыхнуло восстание под предводительством сэра Джона Невилла, ставившего своей целью возврат к наиболее ортодоксальным формам католицизма. Восстание жестоко подавили. Генрих Тюдор не желал терпеть в своем королевстве влияния Рима.
Теперь король занимался составлением плана летней поездки по стране. Он собирался посетить Йорк и северо-восточные графства. Еще с одним небольшим дельцем он хотел покончить, прежде чем покинет столицу. Король решил поприсутствовать на казни Маргарет Поул, графини Солсбери. Старая женщина провела в Тауэре уже два года. Ее отец, герцог Кларенс, приходился братом Эдуарду IV. Графиня была одной из последних представительниц рода Плантагенетов.
Она всегда лояльно относилась к Тюдорам и даже воспитывала принцессу Марию, но ее сын Реджинальд, кардинал Поул, встал на сторону папы римского и был противником короля. За это и должна сполна расплатиться леди Маргарет Поул.
Королева осмелилась просить за графиню. Кэтрин ненавидела несправедливость, а в данном случае ее муж был не прав, хотя Кэт, разумеется, не говорила об этом вслух.
— Графиня не изменница, милорд, она просто старая женщина. Дайте ей спокойно дожить ее дни.
Принцесса Мария тоже вступилась за свою старую наставницу. Однако взятый ею тон, вместо того чтобы смягчить сердце короля, еще больше ожесточил его.
— Смерть графини Солсбери ляжет на вашу бессмертную душу, милорд, — увещевала отца набожная принцесса. — Разве мало грехов вы уже совершили? Неужели вы добавите к ним еще и казнь невинной леди Маргарет? Вспомните последнюю казнь, приказ о которой вы лично отдали, государь. Не прошло и года, как вы пожалели об этом. — Она жгла его беспощадным обвиняющим взглядом черных глаз матери, принцессы Арагонской.
Ей уже двадцать шесть, сердито думал король, а выглядит она гораздо старше. Все из-за этих дурацких черных одеяний, которые вечно напяливает на себя.
— В следующий раз, как соберешься ко мне, надень что-нибудь яркое, — вот и все, что сказал король в ответ на просьбу своей дочери.
— Я не изменница, не совершила никакого преступления, — заявила графиня Солсбери, когда ее повели на эшафот.
Палач был молод и неопытен. Жертва никак не давалась ему в руки, и он вынужден был гоняться за ней вокруг плахи, что окончательно выбило его из колеи. Наконец ему удалось поймать графиню. Палач приступил к делу, но у него дрожали руки. По свидетельству очевидцев, палач буквально искромсал бедную старую женщину. Это была жуткая смерть. Придворные втайне трепетали от ужаса перед неоправданной жестокостью Генриха Тюдора. В Риме кардинал Поул молился, чтобы Господь наказал короля.
Ничто уже не мешало благополучно осуществить план летнего путешествия. Франция и Священная Римская империя вновь были на грани войны. Франциск I, король Франции, велел своему послу в Лондоне, месье Марильяку, просить руки принцессы Марии для принца Орлеанского, наследника французского престола.
— Какая чудесная идея! — восторгалась королева. — Бедной Марии давным-давно пора замуж. А тут такая блестящая партия! Французы такие же католики, как испанцы. В один прекрасный день Мария станет королевой Франции. Представь себе: твоя дочь — королева Франции!
Энтузиазм королевы был вызван тем, что она никак не могла поладить с Марией Тюдор. Кэтрин полагала, что старшая падчерица относится к ней без всякого уважения, и в общем-то не ошибалась. Мария считала жену отца пустой, легкомысленной, глупой девчонкой и упорно отказывалась признать тот факт, что король любит Кэтрин. Если принцесса позволяла себе какие-то выпады против королевы, ей приходилось за это расплачиваться. Двух фрейлин Марии уже уволили за якобы пренебрежительные высказывания о королеве.
— Не доверяю я Франции, — нахмурившись, сказал жене король. — Кроме того, если мы хотим, чтобы торговые пути на Восток, столь важные для Англии, оставались для нас открытыми, мы должны поддерживать союз со Священной Римской империей. Так что ни о каком французском муже для Марии не может быть и речи.
— Но ведь она уже не юная девушка, — справедливо заметила королева. — Если не французский принц, то кто же тогда? Вы уже отклонили почти все возможные предложения от большинства уважаемых королевских домов Европы. Кто же достанется Марии, если вы отклоните и это? Неужели вы надеетесь, что этот поток претендентов на ее руку не иссякнет?
— Когда-нибудь Мария может стать королевой Англии, — сердито ответил Генрих. — А в Англии не должно быть короля-иностранца.
— Но ведь есть Эдуард! — выкрикнула Кэтрин.
— Только Эдуард, — зарычал король, — и ему еще нет и четырех! Что, если я завтра умру? А вдруг мой сын не выживет? У меня нет других сыновей, Кэтрин! За Эдуардом трон наследует Мария.
— Я уверена, что у нас еще будут дети, — утешила его королева. — Я обязательно спрошу у Ниссы де Винтер, как ей удалось родить сразу двоих. Я узнаю ее секрет и тоже рожу сразу двоих. Двух мальчиков. Генри! Одного для Йорка, другого для Ричмонда!
Ознакомительная версия.
