— А теперь вот что, — выделяя каждое слово, объявила она. — Давайте раз и навсегда покончим с этим вопросом. Мои отношения с Мастерсом касаются только меня. И его.
Зоя вздохнула:
— Но не будь же идеалисткой, Ифигиния. Раз граф сделал тебе предложение, ты обязана принять его.
— И быть ему благодарна! — выпалила Корина. — Особенно если твоя репутация оказалась запятнана.
— Совершенно верно, — снова поддакнул Ричард.
— Хватит! — Ифигиния, подбоченясь, сердито оглядела собравшихся. — Запомните раз и навсегда: я не намерена выходить за человека, который, как только что справедливо заметил мистер Клауд, не способен на возвышенные чувства.
— Какие еще возвышенные чувства? — спросила Амелия.
— О чем ты говоришь? — не успокаивалась Зоя.
— У него состояние и титул, — резонно заметил Отис. — Думаю, это вполне может заменить любое количество высоких чувств.
— Мой брат станет вам отличным мужем, — робко сказал Беннет. — Не думаю, что в вашем браке будут иметь значение какие-либо чувства. В конце концов, вы с Маркусом оба люди разума, рассудка…
— Черт вас возьми, да какое все это имеет значение?! — Не будь она так разгневана и так расстроена, она непременно разревелась бы. — Слушайте меня все. Я никогда не выйду за человека, у которого есть железное правило против любви.
Гробовая тишина повисла в комнате. И вдруг большая знакомая фигура выросла в дверях.
— Вы научили меня нарушать большинство моих правил, Ифигиния, — спокойно сказал Мастерс. — Научите же меня нарушить еще одно…
Все ошарашенно повернулись на голос. Они были так увлечены спором, что никто не услышал, как Маркус поднялся по ступенькам и открыл дверь.
Ифигиния встретила его взгляд. Страстное желание вдруг пронзило все ее существо… «Я так люблю его… — пронеслось в ее голове. — Я всегда знала, что мы созданы друг для друга».
И она всей душой поверила, что Маркус научится любить ее.
— О Маркус!
Она побежала к дверям и упала в его объятия. Маркус подхватил ее и крепко-крепко прижал к груди.
Известие о том, что Додгсон с наступлением темноты исчез из Лондона, осталось не замеченным практически всеми, кроме Амелии, которая разрыдалась от радости.
Самой потрясающей новостью, по мнению света, стала помолвка графа Мастерса со своей знаменитой любовницей, миссис Брайт. Известие о помолвке и скором венчании по специальному разрешению мгновенно облетело общество. Любопытствующие, изумленные и искренне желающие счастья молодым — все они устроили настоящую охоту на Мастерса, поджидая его в каждом уголке парка.
Гордо восседая на высоком диване сияющего черного экипажа Мастерса, Ифигиния холодной улыбкой и величественным кивком встречала один любопытный взгляд за другим. Но на все осторожные расспросы и замечания они с Мастерсом отвечали с учтивой вежливостью.
А вопросы этим вечером сыпались на них на каждом балу и на каждом приеме.
На балу у Бинганов к Ифигинии подошел Герберт.
— Не могу осудить их, знаете ли, — сказал он, искоса взглянув на двух матрон с тюрбанами на голове, которые только что закончили расспрашивать Ифигинию. — Известие о вашей помолвке немало удивило общество. Признаюсь, я и сам был ошарашен.
— Я тоже. — Ифигиния улыбнулась Герберту, радуясь, что увидела хоть одно дружелюбное лицо. Зоя с Отисом куда-то исчезли несколько минут назад, а Маркус, помогавший ей справляться с любопытствующими, отошел за шампанским.
Герберт добродушно-ободряюще улыбнулся ей, но в его всегда веселых глазах сейчас была тревога.
— Не обижайтесь, дорогая, но вы уверены, что понимаете, на что идете? Конечно, Мастерс богат и титулован. Но замужество — очень серьезный шаг.
— Даю вам слово, я это понимаю.
— Как близкий друг, знающий вас гораздо лучше, чем Мастерс, умоляю вас все хорошенько обдумать, прежде чем сделать непоправимый шаг. Слышал, будто вы собираетесь обвенчаться по специальному разрешению. Неужели нельзя хоть немного повременить?
Ифигиния изумленно посмотрела на своего собеседника:
— С чего вы взяли, что знаете меня лучше, чем Маркус?
Герберт обвел глазами переполненную залу:
— Я чувствовал это с самого начала, Ифигиния. У нас с вами очень много общего. Гораздо больше, чем вы думаете. Я сказал бы даже, что мы с вами сделаны из одного теста.
— Понимаю, вы хотите быть мне добрым другом, и очень высоко ценю это. — Ифигиния дотронулась до его рукава. — Но вы не должны беспокоиться за мое будущее. Я знаю, что делаю.
— Неужели? — Герберт внимательно посмотрел на нее. — Надеюсь, вы правы, дорогая… Я буду скучать без вас.
— Скучать? Без меня?
— Боюсь, что когда вы обвенчаетесь с Мастерсом, мы сможем видеться гораздо реже.
— Мистер Хоут, вы говорите так, будто меня запрут в женском монастыре.
— Думаю, здесь более уместно слово «гарем», — сказал Мастерс, вырастая из-за левого плеча Ифигинии. Быстро обернувшись, она улыбнулась ему:
— Вот наконец и вы, милорд! А я и не заметила, как вы отошли от буфетного столика.
— И неудивительно. — Не сводя глаз с Герберта, он вложил бокал шампанского в руку Ифигинии. — Вы были слишком увлечены беседой с вашим добрым другом, мистером Хоутом.
Герберт склонил голову в холодном поклоне:
— Добрый вечер, Мастерс. Я лишь передал мои наилучшие пожелания миссис Брайт в связи с ее предстоящим замужеством.
— Спасибо, Герберт, — мягко ответила Ифигиния.
— Мое почтение. — Герберт взял ее руку в перчатке, поднес к губам и поцеловал в ладонь. — Что бы ни случилось, миссис Брайт, я хочу, чтобы вы знали, я всегда буду дорожить вашей дружбой.
Мастерс взял руку Ифигинии:
— Думаю, нам пора ехать к Вилкерсонам. Уже почти полночь, и они ждут нашего визита.
— Да, конечно. — Улыбнувшись на прощание Герберту, Ифигиния последовала за Мастерсом сквозь толпу.
— Признаться, весьма утомительное занятие — вечно натыкаться на Герберта, который ходит за тобой по пятам.
— Сожалею, что он раздражает тебя, но Герберт мой друг, Маркус. И я очень ценю его. — Ифигиния бросила грозный взгляд на Мастерса, ведшего ее под руку вниз по ступеням к ожидавшему их экипажу. — Надеюсь, когда мы поженимся, ты будешь вежлив с моими друзьями.
— Безусловно, дорогая, — с необычной для него, а потому весьма подозрительной кротостью согласился Мастерс. Ифигиния, нахмурившись, посмотрела на него:
— А что это еще за глупость насчет заточения меня в гарем?
— В гарем для одной наложницы, моя сладкая. Уверяю тебя, ты будешь там единственной.
— Звучит заманчиво, — протянула Ифигиния.
