Теперь Эмма могла вздохнуть свободно. Ей уже не нужно было бояться козней кузины Мириам или этого мерзавца — лорда Дарнли. Здесь она наконец обретет душевный покой. В этом Эмма Ланголет не сомневалась. А если ей и доводилось всплакнуть по ночам в просторной, прекрасно обставленной спальне поместья леди Селдейн, то об этом никто не знал, даже Герти.
Дни шли один за другим, принося с собой успокоение. Эмма погрузилась в состояние выжидания, правда, чего именно она ждала, не знала и сама. В доме почти не было прислуги — лишь пожилые супруги Мерфи да выздоравливающая Герти. Уединение и покой этих мест, прелесть ранней весны понемногу излечивали душу Эммы. К концу второй недели она почти совсем оправилась и теперь надолго уходила из дома, чтобы полюбоваться окрестностями.
Во время одной из таких прогулок Эмма вышла к какому-то старому дому. Здание было окружено кустами и плодовыми деревьями, Когда они зазеленеют и покроются цветами, здесь наверняка будет настоящий райский уголок.
В доме, видимо, давно никто не жил. На крыше даже кое-где виднелся изумрудно-зеленый мох. Часть окон оказалась забита досками. Дорожки давным-давно не чищены. Тем не менее, девушка решила подойти поближе.
Удивительное дело, серый каменный дом вовсе не выглядел мертвым. Казалось, он просто уснул, словно какое-то огромное сказочное существо. Эмма готова была поклясться, что дом лишь ждет, чтобы кто-нибудь снова пробудил его к жизни. Она поднялась на крыльцо и совсем не удивилась, когда дверь распахнулась.
Эмма вошла. Внутри было сыро, пахло пылью, но даже несмотря на это, чувствовалось, что дом ждет хозяев.
Девушка прошлась по комнатам, не чувствуя ни малейшего смущения из-за того, что вторглась сюда без приглашения. Дом оказался большим и удобным — в нем вполне хватило бы места для дюжины ребятишек. При мысли, что такое чудесное место оказалось никому не нужно, сердце Эммы сжалось.
Этот дом приснился ей ночью и потом стал сниться постоянно. Днем ее тоже неудержимо тянуло туда. Она хотела спросить, кому этот дом принадлежал и почему пустует, но не решилась. Эмма имела самые смутные представления о том, какие события происходили в Ирландии в прошлом и происходят в настоящем, но предположила, что это собственность какого-нибудь из католиков, не пожелавших остаться на острове.
Девушке захотелось купить эту землю, и сие желание немало удивило ее саму. По какой-то непонятной причине все здесь напоминало ей о Киллоране. О том Киллоране, которого, как ей казалось, она смогла разглядеть в человеке, задевшем на себя маску негодяя и циничного прожигателя жизни. Дом напоминал ей о Киллоране, которому она отдалась… и сделала бы это снова, если бы он только пожелал этого.
Безумная надежда… Граф ее не любит. Эмме пришлось напомнить себе сей печальный факт. Для Киллорана она была игрушкой. Ну, может быть, он немного увлекся ею, но стоило графу получить то, чего он на одну ночь пожелал, и он тут же дал ей понять, что эта ночь закончилась, и настало утро. В жизни лорда Киллорана ей нет места.
Ладно, она больше не будет о нем думать. Лучше станет думать об этом чудесном доме, ведь женщина может любить дом, а не мужчину. Дом уж точно не разобьет ей сердце… Не заставит плакать ночами. Она найдет возможность приобрести эту землю и дом со всеми прилегающими постройками и садом. И тогда наконец почувствует себя счастливой.
Эмма ходила туда каждый день и не в силах была не войти в дом. Она хотела там немного прибрать и решила как-нибудь незаметно принести веник и тряпку, но нашла в доме метлу, правда весьма потрепанную. Девушка тут же вымела комнаты и вытерла пыль со старой мебели. Занавески она сняла и выбросила, и в уцелевшие окна тут же полился по-весеннему яркий солнечный свет, хотя стекла, конечно, были очень грязными.
Она просто жаждала получить этот дом в свое полное распоряжение. Хотела этого так же сильно, как быть с лордом Киллораном. Последнее — главная страсть ее сердца — оказалось недостижимым, и теперь Эмма намеревалась сделать все возможное, чтобы стать хозяйкой этого чудесного старого дома.
У нее ведь есть деньги — очень много денег. Теперь посягнуть на ее состояние никто не может. Она не пользовалась ими раньше, но теперь, должно быть, пришла пора. Пожалуй, нужно обратиться за помощью к леди Селдейн или написать Натаниэлю Хепберну. Они с леди Барбарой скоро вернутся из свадебного путешествия, и тогда он сможет ей посодействовать.
Она узнает, кто хозяин этой земли, купит ее и устроит здесь все по своему усмотрению. Она начнет новую жизнь и перестанет наконец думать о Киллоране. Она и так уже думает о нем не чаще одного раза в час. Ну, может быть, два.
У нее все получится. А как же иначе?
* * *Жаль, что их поездка не длилась вечность. По мнению Киллорана, они вернулись слишком быстро. Сидя в почтовой карете, которые с недавнего времени стали перевозить и путешествующих, он чуть с ума не сходил от скуки, так невыносимо было слушать воркование Барбары и Натаниэля — мистера и миссис Хепберн. При этом граф все больше и больше укреплялся в мысли, что о нем эти двое вовсе забыли.
Он не хотел возвращаться сюда. После смерти родителей Киллоран прожил тут недолго, уезжая, поклялся, что никогда больше не ступит на ирландскую землю, и вовсе не собирался нарушать это обещание.
Киллорану казалось, что все осталось в далеком прошлом — гнев и боль, ненависть и отчаяние. Он считал так до тех пор, пока проклятый корабль не вошел в порт — слишком быстро, чтобы он успел собраться с мыслями.
Весна в Ирландию пришла раньше, чем в Англию, и это было, пожалуй, единственным утешением. На обочинах дорог уже цвели нарциссы, в синем небе не было ни единого облака, и птицы пели точно так же, как в дни его юности.
Да, он поклялся, что не вернется сюда. Сумел убедить себя и других в том, что никто и ничто не заставит его вновь ступить на эту беспокойную землю с ее беспокойным народом.
Он нарушил эту клятву, как и многие другие до этого. Он смошенничал в картах — не ради выигрыша, а ради проигрыша, и все равно это было нарушением зарока. В его сердце теперь жила привязанность не только к пожилой даме, которая одна могла говорить ему то, что считала нужным сказать, но и к благородному юноше, в одном мизинце которого было больше порядочности, чем в самом Киллоране целиком. Он проникся жалостью к заблудшей душе — леди Барбаре — и расстался с Эммой, хотя и стремился к ней всем своим существом. Он влюбился в эту девушку — это он, который никогда не верил в любовь!
Киллоран не имел ни малейшего представления о том, где сейчас находится Эмма, чему был, кстати, очень рад. В те долгие дни и ночи, когда он, раненный, метался в жару, имя это не раз срывалось с его губ, но Натаниэль сдержал обещание. Эмма уехала, и Киллорану было все равно, умрет он или выживет.
