— Его земля велика?
— Нет, не так чтоб слишком. Вдоль Днепра его земля лежит, на горах, как сами поляне говорят. С востока их Саварянь подпирает, с запада Деревлянь, и все, дерева особенно, норовят кусок у них отхватить. Князь Аскольд тем и живет, что ухитряется Деревлянь с Саварянью ссорить и тем от них обоих уберегаться. Главное богатство его — Днепр, то, что живет он на перекрестке путей торговых. По Десне к нему из Саваряни едут, по Теререву — из Деревляни, и все это к Киеву близко. А оттуда к грекам прямая дорога. Если бы не войны эти — такое бы богатство там собиралось! Только вот пороги днепровские ниже Киева — хуже наших волховских. Печенеги их стерегут.
— Но если отсюда, с севера, из Восточного моря, какой-нибудь конунг с большой дружиной снова пойдет вниз по Днепру — как конунг Аскольд собирается ему помешать?
— На этот счет у него с нами договор. Мы помешаем. А он за это дает нам с греками торговать и наших гостей в Киеве на своих хлебах держит. Родичи ведь мы ему, как иначе?
— А у будущего мужа твоей младшей дочери, конунга Вольгаста, есть с ним такой же договор?
— Нет. — Домагость и Велем переглянулись, удивленные этой мыслью.
— Но почему? Через Плесков тоже может явиться вождь с большой дружиной, ведь там тоже дорога в Восточное море. Или конунгу Вольгасту не нужно серебро и все прочее?
— Да и ему бы надо… — признал Велем. — Да он…
— Вот свадьбу справит, тогда… — так же неуверенно подхватил Домагость. — Предложить ему, что ли?
— Нет. — Велем покрутил головой. — Он и с нами-то еле-еле примирился, куда уж с Аскольдом. Может, как женится на Велеське, отойдет, тогда уж…
— А какие причины мешают конунгу Вольгасту заключить договор с конунгом Аскольдом? — спросил Одд. По лицам собеседников он ясно видел, что такие причины есть и что отец и сын прекрасно о них знают.
— Да он… — начал Домагость, махнув рукой на Велема, который открыл было рот. — Молод еще! И двух лет нет, как князем стал после Судислава покойного. Вот женится, тогда с ним другой разговор пойдет!
— Уж не откажется ли конунг Аскольд говорить и со мной, ведь я пока еще не женат? — Князь Ольг усмехнулся, переводя взгляд на Яромилу, которая в это время вошла в избу. — Тем не менее я предпочитаю повидаться с ним именно сейчас… пока еще мы не связаны узами близкого родства.
— А что иначе? — Домагость подался к нему. — Если свояки не по нраву, то и жениться не будешь? Ты смотри — князь-то ты князь, да и мы не на репище найдены, честь наша не ветошка, трепать не позволим!
— Как ты мог такое подумать, хёвдинг? — Одд улыбнулся. — Моя будущая жена — лучшая женщина в мире, и я ни за что не откажусь от нее.
«Так не от свояков ли думаешь избавиться, если вдруг не понравятся?» — подумал Велем. Но мысль эта показалась настолько дикой, что он только хмыкнул и еще раз покрутил головой.
Приезд Одда сына Свейна внес смятение не только в дом воеводы Домагостя. Его племянник Хакон, поначалу обрадовавшись, после забеспокоился — когда осознал, чем грозит брак его норвежского дяди с самой знатной из местных дев. Ведь здесь, в Альдейгье, Яромила была почти то же самое, что священные королевы в Ирландии, через брак с которыми каждый очередной король получал свою власть. Хакон с почетом принял Одда в своем доме, подолгу беседовал с ним, посвящая во все события прошедшей зимы, но все больше тревожился. Ему кончался только семнадцатый год, а он уже был женатым мужчиной и воеводой, отвечающим, по поручению отца, за безопасность целого вика и его округи. Брат матери, с одной стороны, — близкий родич и союзник, а с другой — сильный соперник. С первого дня своего пребывания в Ладоге он создал себе положение, ради которого Хрёреку и его сыну пришлось бы трудиться много лет.
— Скажи-ка, Одд конунг, а зачем ты сюда приехал? — однажды отважился спросить Хакон, когда они сидели вдвоем. Его жена Дарфине ушла к невесте Одда шить приданое, а дружина работала на строительстве дома для тех людей, которых должен был привезти Хрёрек. — Ради этой женщины и ребенка? Ты можешь рассказывать саги этим людям, но я-то знаю, сколько у тебя уже было и прекрасных жен, и не менее милых детей.
— А ты как думаешь, мой дорогой, зачем я сюда приехал? — Одд улыбался только ему свойственной полуулыбкой, которая выражала одновременно и дружелюбие, и превосходство, и снисходительность.
— Я думаю, что ты… Олейв конунг никогда не уступит тебе власть над Халогаландом. И за все годы своих странствий ты не нашел ничего другого. В Ирландии полно своих королей, там приходится бороться за добычу и уж тем более трудно там утвердиться. Не хочешь же ты править Страной Великанов, она ведь существует только в сагах, которыми ты соблазняешь знатных дев! Но имей в виду, родич! — Хакон нахмурился, помня о том, что он полноправный зрелый муж. — Мы с отцом приехали сюда первыми! Мы наладили связи с местной знатью, и нам это стоило больших трудов! Это наша земля!
— А я думал, ты собираешься править в Коннахте! — заметил Одд и бросил взгляд на скамью, которую недавно занимала Дарфине.
— Я… — Хакон слегка смутился. — Я — возможно, но у меня есть отец и младший брат. Наша мать живет у вас, но не вечно ей оставаться в доме своего отца, она ведь давно не дева, она замужняя женщина и мать, она королева, и мы дадим ей собственное королевство!
— Я не менее тебя хочу, чтобы моя сестра обрела дом, почет и достаток. Но сюда, в Альдейгью, я приехал раньше вас. Я был здесь почти четыре года назад, и доказательство этому живет в доме моего будущего родича, Домагеста хёвдинга. И именно я направил вас сюда по следам Вестмара Лиса — а иначе ты никогда в жизни не нашел бы твою нынешнюю жену. И если бы вы не были моими близкими родичами, с вами никто здесь и разговаривать бы не стал. Вас вышвырнули бы отсюда, а у вас нет дружины, чтобы отвоевать себе клочок земли хотя бы с ладонь!
— Но теперь у нас будет дружина! — в запальчивости крикнул Хакон. — Отец привезет ее! Теперь у нас есть серебро, и мы сами добыли его, без твоей помощи! И мы не отдадим своего, будь ты нам хоть трижды родич!
— Успокойся, Хакон, а не то люди сбегутся, — хладнокровно и даже чуть насмешливо осадил его Одд. — Здесь очень многие понимают северный язык, и я не советовал бы так громко кричать. Моя будущая жена — наследница власти над этой землей. Но я не собираюсь выгонять вас из нового дома. Я даже буду рад, если Сванрад приедет сюда и привезет Хельги. Я хочу, чтобы вы утвердились здесь как можно крепче. Тебе не следовало так спешить с женитьбой на ирландке, но теперь дело сделано, и оно было слишком громким, чтобы ты мог отказаться от этой жены.
