— По-моему, вам пора уезжать, — сказал он девушке.
Она так и подскочила.
— Неужели вам больше негде провести время, кроме как у нас в доме? — спросил Колин, которого неприятности с женой заставили забыть о хороших манерах.
— Как вы можете так со мной разговаривать? После всего того, что вы…
— Вас нужно хорошенько одергивать, по крайней мере, раз в день, — ответил окончательно вышедший из терпения Колин. — И это надо было начать несколько лет назад.
Робин смотрел на него с восхищением.
— Вы невыносимы, — заявила леди Мэри. Ее лицо сморщилось в плаксивую гримасу. — И я вовсе не была влюблена в вас.
— Конечно, нет, — бездушно отозвался Колин. — А теперь прошу прощения, но…
И он бросил на Робина многозначительный взгляд. Молодой человек расправил плечи и приготовился выполнить свой долг. Но не утерпел и проворчал:
— Вечно мне ее спихивают. А она, глядишь, еще расплачется на улице.
Колин сардонически улыбнулся, но ничего не ответил. Оставшись наедине с Эммой, он молча ждал. Она стояла к нему вполоборота. Ее лицо, вся ее поза выражали бесконечную печаль. У Колина дрогнуло от жалости сердце. Он подошел к ней и сказал гораздо мягче, чем собирался:
— Расскажи же мне, что тебя тревожит. Может быть, я смогу тебе помочь.
«Это невыносимо, — подумала Эмма. — Иметь такого прекрасного мужа и чувствовать, что все больше от него отдаляешься!». У нее нестерпимо болело сердце.
— Ну почему ты не хочешь мне довериться?
У Эммы болело все тело, сжималось горло, жгло глаза. Ей казалось, будто скопившееся внутри давление сейчас разорвет ее на миллион кусков. И в эту минуту ей пришел в голову выход. Она беспомощно замигала. Это был такой простой, такой очевидный выход, что она не могла понять, как не додумалась до него раньше. Разумеется, на это можно пойти только от отчаяния. Но Орсино и довел ее до отчаяния. Это все разрешит. На Эмму нахлынуло облегчение. Но и оно вызывало болезненное чувство.
— Эмма? — сказал Колин.
Она сделала глубокий вдох.
— Все будет хорошо. Не волнуйся, — сказала она. — Все будет хорошо.
— Что будет хорошо? — спросил Колин.
Эмма покачала головой. Он взбесился. Опять не удается вызвать ее на откровенность. А он уж было подумал, что сейчас она ему все расскажет. Но вдруг что-то изменилось. Изменилось в ней. И он опять остался ни с чем. Что ее остановило? Решимость Колина добраться до сути дела удвоилась. Он все узнает, и кто-то дорого поплатится за горе Эммы.
На следующее утро, когда Колин уехал, Эмма пошла в свою маленькую гостиную и села в кресло у окна. Собрав волю в кулак, она послала за Фереком. Когда темнокожий гигант предстал перед ней, она начала:
— Ты говорил, что готов ради меня на все, Ферек.
— Да, госпожа. Конечно. Разве вы не видите, что во имя вас я терплю этот отвратительный непрерывный дождь? И оскорбления Клинтона…
— У меня серьезная проблема, — сказала Эмма.
Ферек сразу замолчал. Сложив руки на груди, он весь превратился во внимание.
— Ты помнишь человека, к которому мы с тобой ездили? Мы его знали в Константинополе. Граф Орсино.
Ферек кивнул:
— Я его помню. Он играет в карты с молодыми людьми и забирает у них деньги.
— Да. Так вот, он мне угрожает.
Ферек нахмурился и сжал свои огромные кулаки.
— Да как он смеет?
— Он ужасный человек, — сказала Эмма. — Я… я боюсь его.
— Да я его раздавлю как таракана, — зарычал Ферек. — Я его разорву на тысячу кусков и скормлю крысам. Я… — Тут он замолчал, вспомнив что-то, и у него сделался разочарованный вид. — Мы что, должны действовать по закону, хозяйка?
— По закону?
— Ну да. Я помню, что вы мне говорили. Вы сказали, что английский закон обо всем заботится. Разве он не накажет человека, который хочет причинить вам зло?
Эмма прикусила губу. Ферек никогда ее не слушался. И надо же ему было именно сейчас вспомнить одно из ее назиданий!
— Иногда — очень редко — случается, что закон бессилен, — сказала она.
Глаза Ферека расширились.
— Но вы же сами мне сказали, госпожа…
— Знаю. — Эмма внутренне содрогнулась. Но потом вспомнила про Колина, Робина и леди Мэри и заставила себя продолжать: — Это как раз такой случай. Закон мне помочь не может, и я обращаюсь к тебе.
Ферек весь раздулся от гордости.
— Вы хотите, чтобы я его убил, госпожа? — с надеждой спросил он.
Эмма до боли стиснула руки.
— Да, — прошептала она.
Ферек кивнул, И по его лицу расплылась довольная улыбка.
— Я вечером пойду к нему на квартиру и…
— Нет-нет. Я придумала план, как тебе это сделать, чтобы никто не узнал.
— Не узнали меня? — скептически спросил Ферек.
Хотя он жил в Англии уже несколько месяцев, на него все еще таращились на улицах.
— Да.
И Эмма принялась объяснять ему план, который вчера пришел ей в голову.
Когда она закончила, Ферек кивнул головой:
— Очень хороший план, госпожа. Все должно получиться.
— Ты не видишь никаких… затруднений? Ферек медленно покачал головой.
— А после? Что ты…
Ферек махнул рукой:
— Не беспокойтесь, госпожа. Я обо всем позабочусь.
— Да, но…
— Я все устрою, — заверил ее Ферек. — Тут нет ничего трудного.
— Хорошо, — прошептала Эмма, чувствуя холод во всем теле. — Спасибо, Ферек.
— Не надо меня благодарить, госпожа, — сказал турок. — Моя жизнь принадлежит вам.
Он приложил руку к груди и низко поклонился. «Ну вот, назад пути нет», — подумала Эмма.
Колин же провел день, распутывая нити прошлого Орсино. Он еще раз посетил государственное учреждение и вышел оттуда с весьма удовлетворенным видом. Он еще раз поговорил со своим новым приятелем из итальянского посольства. Он встретился с двумя мрачными на вид и похожими на боксеров мужчинами, которых ему рекомендовал мистер Смит, и договорился с ними об определенных услугах. Пообедав в клубе, он направился еще на одну, последнюю, встречу, запланированную им на этот день, и тут встретился с Робином Беллингемом, который шел в направлении парка.
— Не возражаешь, если я немного пройдусь с тобой? — спросил его Колин.
Робин согласился, хотя без особого восторга. Он побаивался своего зятя, особенно после недавнего инцидента у него в гостиной. Уэрхем был именно такой человек, каким хотел бы быть Робин, но, находясь в его обществе, Робин особенно остро ощущал, как ему до него далеко.
— Я хотел пройтись по главной аллее, — с напускной небрежностью сказал Робин.
Колин в ответ только кивнул и пошел рядом с ним.
— Ты мне сказал, что больше не будешь играть, — после паузы сказал Колин, искоса поглядывая на Робина. — Я думал, что ты человек слова.
