— Я чувствую себя так, будто вернулся домой, — прошептал он, целуя ее.
Антония прильнула к мужу, крепко обвив его ногами. Она изголодалась по нему. Она так долго не обнимала Ройала, так долго не ощущала, что их тела слиты воедино! Антония шептала по-испански слова любви. Его медленный ритм так нравился ей. А потом они вместе достигли высшей точки блаженства. Выкрикнув ее имя, Ройал замер.
Придя в себя, Антония подумала, что они вернулись к прежним отношениям. Признание, которое она сделала Ройалу, как бы осталось в прошлом. Оба они помнили о нем, но не хотели обсуждать. И от этого ей было легче.
— Черт побери, я не остерегся. А ты? — вдруг проговорил Ройал.
— Ох, тоже нет. — Она смутилась.
— Антония, это совсем не то, что я хотел бы от тебя услышать. Черт возьми, Раму всего несколько месяцев.
— Но я же не знала, что ты этой ночью придешь ко мне! Я думала, что ты все еще болен.
— Мне будет очень жаль, если ты снова забеременеешь.
— Говорят, будто женщина, кормящая ребенка грудью, не может забеременеть.
— Неужели? — усмехнулся Ройал. — А это говорят не те люди, которые утверждают, что от жаб бывают бородавки?
— Наверное, те же самые.
— Тогда нам, видимо, надо подобрать имя. Ройал снова обнял ее.
— Ну, нам это не впервой. Но зачем сейчас думать об этом?
— Верно, мы об этом еще успеем поговорить.
— Может, мы назовем ребенка Кэтрин, если это будет девочка?
— Антония, почему ты избегаешь говорить со мной о том, в чем тогда мне призналась? — внезапно спросил Ройал.
Она нахмурилась. На этот вопрос Антония и себе не смогла бы ответить. Она боялась этой темы.
Признаться было легко, а. обсуждать все это — страшно. Ведь, может быть, Ройал не питает к ней столь же сильных чувств, как она к нему.
— He стоит это обсуждать. Боясь потерять тебя, я не хотела сожалеть о том, что не сказала тебе эти слова. Но не тревожься, — нежно добавила Антония. — Наверное, мне не стоило ничего говорить тебе.
— Нет, — мягко возразил Ройал. — Мы были слишком заняты, поэтому ничего не говорили друг другу. К сожалению, нам не дано читать мысли, значит, надо все обсудить, иначе возникают недоразумения, сомнения и обиды.
— Но ведь ты сам тоже ничего не говорил мне!
— Верно, хотя мое молчание объяснялось тем, что я не мог разобраться в своих чувствах. Может быть, женщинам проще понять, что они чувствуют, и у них не возникает таких вопросов. Может, они яснее все видят и лучше разбираются в том, что такое ревность и желание. Мне же всегда было трудно с этим.
— А не получилось ли все это оттого, что ты знал, кто я и откуда пришла?
Ройал кивнул:
— Стыдно признаться в этом, но что-то такое было. Ты казалась мне совсем не той женщиной, которую я хотел бы взять в жены.
— Да, трудно менять свои взгляды. А вот я хотела, насладившись огнем страсти, сказать тебе: «До свидания, друг мой».
— Даже так?
— Да. Так поступают мужчины.
— И когда же ты изменила свое решение?
— В нашу первую ночь, хотя и не вполне. Я намеревалась так сделать, но поняла, что это совсем не легко. Лишь спустя долгое время я осознала, что мое сердце принадлежит тебе.
— И что же ты решила, осознав это?
Антония вздохнула, поняв, что пора признаться ему во всем. Теперь Ройал знал о ее чувствах. И Антонии нечего было прятать.
— Я была в смятении, но чувства к тебе не изменили моих планов. Я собиралась остаться здесь и наслаждаться, пока ты не отошлешь меня отсюда. Что мне еще оставалось?
— Ты могла сказать мне о своих чувствах.
— Нет. Я думала об этом, но ведь так трудно поступиться гордостью, правда?
— Пожалуй, да. Это мешало и мне.
— Да тут еще и эта Мэрилин.
— Я же говорил тебе, что у нас с ней ничего не было.
— Да, но ты не отверг ее. И это было трудно понять.
— И ты так легко поверила, что я предпочел ее тебе и сделал ей предложение сразу же после того, как выпустил тебя из своих объятий?
— Мне подумалось, что для тебя я только развлечение.
— А согласившись выйти за меня замуж, ты уже любила меня, Антония? — спросил Ройал, явно желая снова услышать эти слова.
Она вздохнула и спрятала лицо у него на груди.
— Да, я знала, что люблю тебя, а не только испытываю к тебе влечение. Впрочем, все это не важно.
— Не важно? И ты ничего не хочешь получить взамен? Ты так много дала мне. Страсть, невинность, преданность и любовь. И ты ничего не требуешь за это?
— Только одно. Ты обещал хранить мне верность. Этого достаточно.
— Весьма практично. Вспомни, кстати, как все обернулось из-за того, что мы ничего не сказали друг другу. Скажи мне, Антония, о чем ты подумала, когда я так глупо повел себя с Оро? Я рассердился на тебя, когда мы обедали в гостинице, потому что Брэд стал флиртовать с тобой. Я преследовал тебя, потому что вообразил, будто Коул хотел отвезти тебя в то место, где, как он знал, меня не было. Когда ты убежала с Томасом, я был готов тут же броситься за тобой, хотя это нарушало все мои планы, связанные с разоблачением Мэрилин. Ну и почему же, по-твоему, я все это делал?
— Может, потому, что ты — собственник?
— Я понял, что ты такая же упрямая, как и я. Ты была моей, а мужчина любит держать при себе то, что принадлежит ему, и ни с кем не желает делиться. Тем более что ты лучше всех, кого я когда-либо встречал.
— Лучше всех?
— О да, любовь моя, лучше всех. Это я знал с самого начала. После того как мы долгое время были врозь, когда перегоняли скот, я понял: мне надо разобраться в своих чувствах и решить, чего я хочу для нас и от тебя. Но я все время откладывал. Было много всяких проблем, которые отвлекали меня. Я убедил себя, будто у меня нет времени на это. Да, я нашел вот такое оправдание. Конечно, я боялся за тебя, хотя знал, что ты сильная. Но ведь на самом деле ты такая маленькая, нежная и хрупкая. Я очень желал тебя и, как каждый мужчина, стремился вновь испытать страсть, которую мы с тобой делили. Вот почему я хотел знать, останешься ли ты у нас, когда противостояние завершится. Мне это было важно, потому что меня очень уязвило предательство Мэрилин.
— Все это очень резонно, — прошептала Антония.
— Конечно, резонно. Мужчина не должен увиливать от правды, как это пытался делать я вопреки всякой логике.
— Правды?
— Да, правды. — Он крепче обнял ее. — Я люблю тебя.
Антония чуть не вскрикнула от радости. Ройал сказал эти слова так спокойно, что она ему сразу поверила. Но поймет ли он когда-нибудь, как много значат для нее эти слова?
— Даже очнувшись после того, что О'Нил назвал полусном, и вспомнив все, я испугался за тебя точно так же, как в тот момент, когда ты попала в поганые руки Рауля.
— Когда же ты все понял? — спросила Антония, боясь, что все это ей просто снится и Ройал исчезнет, как только она проснется.
