Если мы не найдем королеву, другие люди убедят вас компенсировать мои расходы иными средствами. Альтернатив несколько сэр Джеральд. К моему сожалению, все они много ужаснее для вас, чем простое дело — найти черную королеву.
Баронет перестал расхаживать и с отчаянием посмотрел на шахматы. «Другие люди», конечно, убедят. Он сам Исмал шантажировал мужчин и женщин и знал, что вымогательство никогда не кончается. Хуже того, он боялся, что его может погубить даже копия письма Бриджбертона. Начнется расследование… в конце которого он будет повешен.
Он достал карманные часы. Час. Мать написала, что приедет до заката. Время бежит, а он так и не придумал, как выпутаться из сетей Исмала. Он не мог даже выйти из собственного дома. Каждый раз, когда он делал попытку, на пути вставал огромный парень. Не было смысла говорить ему, что у него деловая встреча. Эта скотина не понимает по-английски, говорит три заученных слова: «Идите домой, пожалуйста».
Этот человек возникал утром и среди ночи, и сэр Джеральд наконец оставил свои попытки.
С тихим стоном он присел к шахматному столику. Каждую ночь с той первой ужасной встречи Исмал прокрадывался в дом, когда прислуга спала. Он говорил, что пришел побеседовать и поиграть в шахматы. Каждую ночь они играли, и Исмал всегда выигрывал. Он играл блестяще. Можно было подумать, он читал мысли противника.
«Джейсон был такой же», — вспомнил сэр Джеральд. Пугающе восприимчивый — конечно, кроме одного случая четверть века назад.
Если сейчас его дух витает где-то здесь, вот уж он смеется! Прекрасное отмщение: шесть дней в чистилище сэр Джеральд уже вытерпел, а дальше будет ад.
Он взял в руки скромную заместительницу черной королевы и обругал себя за то, что в минуту паники отдал Ристо оригинал. Если бы не это, сейчас у него были бы шахматы, которые он бы продал по меньшей мере за пять тысяч и свободно уехал за границу.
Если он переживет эту ночь, придется бежать из Англии ни с чем. Сограждане вскоре узнают, что он преступник, предатель. Мать умрет от потрясения. В этом мало утешения, потому что ему не удастся наложить руки на ее деньги. Семья будет опозорена, а заодно и Иденмонт, коль женился. Сэр Джеральд покачал головой. Тоже слабое утешение.
Иденмонт изображает святого — уловка, чтобы провести вдову. Она отказала сыну в скромном займе, отвернулась от него и бросила свое состояние на шлюху-внучку, неотесанную дикарку. О, Джейсон в могиле веселится! Все усилия Джеральда выкинуть из семьи паршивую овцу пошли прахом. Отпрыски Джейсона — Персиваль и маленькая шлюха вместе с ее беспутным бароном — получат все деньги вдовы.
— Ну, смейся, грязный ублюдок! — прорычал сэр Джеральд. — Ты все получил: красоту, ум, обаяние. И женщин. Их у тебя были десятки, но ты также получил ее. Даже когда она была моей, ты получил ее и дал ей своего ублюдка.
Он говорил тихо, но слова эхом разносились по комнате. Он говорил сам с собой. Хуже — он говорил с мертвым.
Трясущимися руками сэр Джеральд поставил королеву на место. Нет, с ним еще не покончено. Он сразился с братом, когда Джейсону было столько же лет, сколько сейчас Исмалу. И теперь Джейсон горит в аду, где смеяться над ним может только дьявол.
Надо успокоиться, сосредоточиться на приоритетах. Высший сейчас — выбраться из этой каши живым.
Он сидел, глядя на шахматы, пока в четыре часа дворецкий ре объявил, что прибыла карета леди Брентмор.
В пять часов баронет с матерью закрылись в кабинете.
— Кто-то на нас смотрит, — заявил Персиваль, ощущая это каждой клеточкой тела.
Эсме оглядела узкий, огороженный стеной сад при доме сэра Джеральда.
— Снаружи не видно, разве что кто умеет видеть сквозь стену. А слуги все внутри. — Она сняла туфли.
— Ты не устоишь на карнизе. Я пробовал. Ты не удержишь равновесие, он слишком узкий.
— Я поставлю одну ногу тебе на плечо.
— Ты услышишь не лучше, чем мы слышали изнутри. Окна закрыты.
— Неплотно.
Персиваль отступил на несколько шагов и посмотрел наверх. Шторы были опущены, но окно приоткрыто. Он со вздохом вернулся к Эсме, вытянул руки и нагнулся.
— Нас не поймают, — пообещала она, принимая помощь. — Можешь мне поверить.
И смалу не было надобности смотреть сквозь стену. Он заглядывал в щель садовых ворот. Улыбнувшись, он повернулся к Ристо:
— Она шпионит за дядей и заставляет его сына помогать. Она меня очень развлекает.
Ристо нахмурился:
— Вот будет развлечение, если она привлечет внимание к открытому окну! Что, если она потребует надежно запереть шахматы?
— Тогда сэр Джеральд их отопрет, пока она будет спать, — ответил его хозяин.
— Мне это не нравится. Старая карга привезла слишком много слуг.
— И все они пируют вместе с хозяйскими слугами. Самые жадные крепко заснут, а у остальных будет такая тяжелая голова, что ни думать, ни что-либо делать они не смогут. Зато мы будем действовать — быстро и тихо, как смерть.
— Вот уж правда, что передумал, — сказала вдова. — Ты имел все шансы раньше проявить доброту к девушке. Но ты оставил их на мели на Богом забытом острове, приехал домой и попытался отравить мне мозги, настраивая против нее. Я не удивляюсь. Ты всегда ненавидел все, что принадлежало Джейсону. Всегда ревновал его.
Она расположилась в кресле за письменным столом. Сэр Джеральд стоял возле шахматного столика. Он поднес было стакан вина ко рту, но остановился.
— Ревность, говоришь? Не я заставил папу лишить его наследства. Не я заставил Диану разорвать с ним помолвку.
— Я сделала это ей во благо, а остальное — во благо семьи. Он тянул нас на дно.
— Ты это сделала, чтобы его наказать, потому что твое дражайшее дитя не пожелало участвовать в твоих планах на его счет. Ты подумала, что он приползет обратно, будет умолять о прощении и пообещает стать хорошим мальчиком. Но он этого не сделал, и сейчас он мертв. А ты так ничему и не научилась.
— Я поняла, что копанием в прошлом ничего не исправить. — Она с неприязнью посмотрела на него и глотнула вина. — Ты не получишь от меня помощи, Джеральд.
Он спокойно поставил свой стакан.
— Я никогда за всю жизнь не получал от тебя помощи, хотя делал все, что ты хотела. Оставался в бизнесе, когда ты планировала Джейсону парламентскую карьеру и дочку графа в жены, и после того как он уехал, остался в бизнесе. Остался с Дианой и вынужден был на ней жениться, потому что ты не нашла для меня ничего лучшего. Я даже терпел ее измены — хоть это было нестерпимо.
— Она никогда не была неверной женой, — выпалила вдова. — Ты сделал ее несчастной, хотя она держалась даже после того, как я ей сказала, что не надо этого делать.
