Дру, казалось, хотелось броситься к Хуберту и врезать ему промеж глаз.
– Выполняйте свои обязанности, джентльмены, – настаивала Гвендолин, гордо подняв подбородок.
– Но Дру не убивал Уэбстера, – воскликнула Тори. Достаточно того, что Дру обвиняли в ее похищении и нанесении телесных повреждений, и ей было абсолютно ясно, кто испытал на себе силу тяжелых кулаков Дру, – Хуберт Каррингтон Фрезье-младший. Она не могла допустить, чтобы Дру обвиняли в преступлении, которого он не совершал.
– Замолкни, Чикаго, – пробормотал Дру. Пока Тори ошеломленно взирала на него, Дру посмотрел на детективов Пинкертона.
– Я заколол Уэбстера и застрелил Кендрика.
– Ты же этого не делал, – обернулась к нему Тори, не понимая, зачем, черт возьми, Дру признается в чужих преступлениях.
– Нет, сделал, – выкрикнул он.
– Господи боже мой, Монтана, перестань брать всю вину на себя, – резко возразила Тори. – Это я убила Кендрика, прежде чем он сумел выстрелить тебе в спину, и, черт побери, ты это прекрасно знаешь.
– А Уэбстера? – вставил Калеб, надеясь, что детективы проявят великодушие к Тори, которая, казалось, вырвалась из ада, как это, впрочем, и было на самом деле!
Тори с удивлением смотрела на Дру, который молча хмурился. Только сейчас до нее дошло: он считает, что это она убила Уэбстера и пытается защитить ее. «Как всегда, бесстрашный защитник», – думала она, глядя на Дру. Но ей не нужны ни его защита, ни сочувствие. Если бы она не проявила смекалку и не вспомнила о жемчужном ожерелье, ее уже давно бы прикончил этот мерзкий Дюк Кендрик.
– Я не убивала Уэбстера. Он был уже мертв, когда я ворвалась к нему в контору, – заявила Тори. – Дюк Кендрик признался, что он убил Тайрона, когда тот попытался разделаться с ним.
Хуберт пробормотал с неудовольствием:
– Салливан все равно должен предстать перед судом за похищение и нападение, и я хочу увидеть его за решеткой еще до рассвета!
– То же относится и к Калебу Флеммингу, – подключилась Гвен, глядя на бывшего мужа убийственным взглядом.
Когда детективы Пинкертона стали надвигаться на Дру и Калеба, Эдгар протолкался вперед, чтобы сказать то, что хотел.
– Никакого похищения не было, – объявил он и сразу же услышал, как Гвендолин возмущенно фыркнула. – Я послал Калебу телеграмму, в которой известил его о предстоящей свадьбе Тори. Он только послал мистера Салливана сопровождать дочь во время трудного путешествия, которое она предприняла для того, чтобы навестить своего родного отца. Я все это время точно знал, где находится Виктория, и был уверен, что она в надежных руках.
– Ты? – выдохнули разом Калеб, Гвен и Хуберт. Тори села, чтобы не упасть. Зачем ее отчим сообщил обо всем ее отцу и почему сейчас он выступал в защиту Калеба и Дру. Очевидно, Гвен была также потрясена, услышав это. С ней случился обморок, и никто не подхватил ее, когда она с грохотом рухнула на пол.
Агенты Пинкертона смотрели друг на друга в недоумении и замешательстве.
– Что касается нападения на Хуберта, то его просто не было, – продолжал Эдгар. – Хуберт начал драку, а Дру только защищался. Дру невиновен ни в каких противоправных действиях, и я отказываюсь возбуждать против него дело. Все, что он сделал, – это спас Тори жизнь… причем не один раз, – добавил он, бросая многозначительный взгляд на Хуберта. – Дру достоин похвалы, а не наказания.
– Если ты будешь действовать так же в дальнейшем, Эдгар, дело кончится тем, что ты мне понравишься, – со сдавленным смехом сказал Калеб. В его карих глазах светилось уважение.
Хуберт был так обескуражен, что не мог стоять спокойно. Он был поражен предательством Эдгара и тем, что Дру останется безнаказанным. Пока детективы прятали свои кольты, Хуберт сыпал проклятиями.
– Если вы думаете, что я вам заплачу за потраченное время, вы жестоко ошибаетесь. Я нашел Салливана задолго до вас и намереваюсь сообщить о вашей бездарности Пинкертону. Вам лучше самим начать искать себе другую работу, потому что я прослежу, чтобы вас, неуклюжих обезьян, уволили!
Эдгар спокойно вынул бумажник, чтобы расплатиться с агентами.
– Вам нет необходимости бояться за свои места, – заверил он Тома и Уильяма. – Хуберт может плеваться, пока не посинеет, но я сообщу свое мнение, в котором похвалю вас за работу. Как вы уже, наверное, поняли, Хуберт просто большой мыльный пузырь.
Улыбаясь Эдгару, Том Бейтс и Уильям Фогг спрятали деньги и удалились. Но Хуберт был по-прежнему неуправляем. Все произошло совсем не так, как он ожидал, и он не испытывал ни малейшего удовлетворения.
– Ты будешь полной дурой, если останешься с этим… с этим сумасшедшим дикарем, Виктория, – прорычал Хуберт, глядя на растрепанную красавицу. – Салливан женился на тебе только для того, чтобы поквитаться со мной. Когда он был в Чикаго в прошлом году, он вышел из себя и ударил меня. Он вел себя как варвар, и на самом деле он им является. И он женился на тебе, чтобы мне отомстить. Ты была просто пешкой в его игре. Он хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.
Тори непонимающе подняла глаза на Дру, который что-то бурчал про себя. Он никогда и словом не обмолвился, что знал Хуберта раньше и что когда-либо имел с ним дело. Ответственность за нее и месть своему злейшему врагу? Вот, значит, на чем основывался их брак? Господи, это было даже хуже, чем она думала!
Видя муку в ее глазах, Хуберт решил закрепить свой успех.
– Ну, давай, отрицай, Салливан, – вызывающим тоном сказал он, победоносно улыбаясь, видя, что Тори выглядит так, как будто получила удар в сердце. – Ты даже не потрудился ей об этом сказать, разве не так? Конечно, ты этого не сделал. Это испортило бы твою игру, не так ли? Ты просто использовал ее, чтобы мне отплатить. – Хуберт смотрел на Дру со злобной усмешкой. – Мне страшно представить всю ложь и лесть, которые ты изливал на Викторию, пока вы добирались до Монтаны.
Тори смело выдержала второй словесный удар, но она была убита резкими обвинениями Хуберта и издевательскими взглядами, которые он на нее бросал.
– Убирайся из моего дома, пока я тебя не вышвырнул отсюда, – пророкотал Дру, и его голос, отражаясь от стен, казалось, несся к Хуберту со всех сторон.
Когда Дру кинулся на Хуберта, тот взвизгнул от ужаса. Прежде чем Хуберт смог убежать, Дру схватил его за ворот куртки и брюки и понес к двери. Хуберт отбивался и орал, как разбуженный петух. С враждебным рычанием Дру выбросил его за дверь. Вопль боли вырвался у Хуберта, когда он ударился о землю всеми костями своего мерзкого тела. Ворча что-то с отвращением, Дру вернулся в дом и обнаружил, что Тори стоит между Калебом и Эдгаром.
– Пожалуйста, отвезите меня в гостиницу, – попросила она, гордо подняв голову и не глядя в сторону Дру. – День сегодня был очень долгим и очень трудным, и я совершенно обессилена.
