– Ну сколько раз можно повторять тебе, что я не джентльмен, – усмехнулся Уэллс. – Я всего лишь слегка изменивший свой образ жизни вор. Я до сих пор рискую, пробираясь ночами через окна в чужие дома, вскрывая запертые ящики и узнавая секреты, до которых мне в общем-то нет никакого дела.
– Ты отлично понимаешь, что это описание для тебя не подходит, – нахмурившись, промолвила Конкордия. – Ты благородный, преданный рыцарь, который борется за справедливость.
– Нет, моя любовь, – возразил Уэллс. – Я профессиональный вор, в моем роду было немало мошенников и негодяев. Если в этой кухне и есть человек благородный и преданный, так это ты! Совершенно ясно, что мне до отчаяния будет необходимо твое руководство и влияние, если я вдруг вздумаю вернуться к старым привычкам.
– Эмброуз! – Конкордия не понимала, плакать ей или смеяться. – Я уже не знаю, что и сказать.
– Попроси меня жениться на тебе. – Выпрямившись, Эмброуз обошел вокруг стола, чтобы заключить ее в свои объятия. – Это лучший способ убедиться в том, что я на верном пути. К тому же своим предложением ты оплатишь счет.
– Что-то я не понимаю, – недоуменно покачала головой Конкордия.
– Если ты помнишь, я беру плату за свою работу услугами, – напомнил Уэллс. – Твою плату я установил – это предложение стать твоим мужем.
Конкордия положила руки ему на плечи. Устремленный на нее взор был таким теплым и многообещающим. Она доверила ему свою жизнь и жизни своих учениц. Он сказал, что любит ее. Она может доверить ему свое сердце.
Что-то внутри ее – что-то, до той поры замерзшее и застывшее, – вдруг расцвело, словно отогрелось в теплых солнечных лучах. Она нашла человека, которого может любить. И она не откажется от этого чудесного дара.
– Я люблю тебя всем сердцем, – прошептала Конкордия. – Ты женишься на мне, Эмброуз?
– Да, – ответил он, касаясь губами ее губ. – Да, конечно. Как можно скорее.
Все ее существо возликовало от радости. Обвив руками шею Эмброуза, Конкордия вернула ему поцелуй со всей той страстью и любовью, что она хранила в себе для человека, которого ждала всю жизнь.
А потом его губы прикоснулись к ее шее.
– В одном ты серьезно ошиблась, – сказал он.
– В чем же это?
– У меня куда более богатое воображение, чем ты предполагаешь, – прошептал Уэллс. – К примеру, я вполне в состоянии смотреть на кухонный стол как на потенциальное ложе для любовных утех.
– Эмброуз!
– Только не перед собаками, прошу вас, – раздался от двери голос Стоунера.
В кухню ворвались Данте и Беатриче.
– И не перед этими юными леди, – добавил Стоунер.
Ханна, Феба, Теодора и Эдвина толпились в коридоре позади Стоунера.
– Так она все-таки сделала ему предложение? – спросила Ханна.
Стоунер приветливо улыбнулся Эмброузу и Конкордии.
– Да, кажется, сделала.
– И что ответил мистер Уэллс? – нетерпеливо спросила Эдвина.
По-прежнему находясь в объятиях Эмброуза, Конкордия оглядела своих друзей. Они все теперь связаны накрепко, подумала женщина. Конкордия чувствовала невидимые нити, которые привязали ее не только к Эмброузу, но и ко всем четырем ученицам. Даже Феликс Денвер входил в этот круг.
Конкордия узнала это чувство. Правда, оно согревало ее так давно, но забыть его она не смогла. Это было чувство того, что у нее есть семья.
– Я рада сообщить вам, что мистер Уэллс сказал «да», – с улыбкой ответила Конкордия.
Энни Петри пришла на кладбище вскоре после полуночи. Вокруг надгробных камней и склепов клубился туман – почти так же, как и в ту ночь, когда она впервые встречалась с ним.
Зажав полы плаща на груди одной рукой, другой Энни высоко подняла фонарь.
– Вы здесь, сэр? – шепотом спросила она, вглядываясь в темноту.
– Прошу вас, притушите фонарь, миссис Петри. – Голос раздавался из ближайшего склепа.
Вздрогнув, женщина резко обернулась, но послушно прикрутила фитиль фонаря.
– Я получила вашу записку, – сказала она. – И еще утром я читала газеты с сообщениями об интересующем меня деле. Все о том, как Эдит Пратт убила Нелли. Уж не знаю, как вас благодарить, сэр.
– Так вы удовлетворены результатами моего расследования? – спросил он.
– Да, сэр.
– Порой ответы не приносят нам того утешения, которое мы ждем, – заметил он.
– Возможно, так оно и есть, – согласилась Энни, дивясь силе собственного голоса. – Но я с уверенностью могу сказать вам: на душе у меня стало много спокойнее после того, как я узнала, что человек, убивший мою сестру, заплатит за свое преступление.
– Я был рад помочь вам, – промолвил он.
– Вот еще что, сэр, о вашей плате… – помолчав, проговорила Энни. – Надеюсь, вы не передумали и до сих пор ждете, что я заплачу своими услугами в обмен на ваши? Видите ли, деньги у меня есть, но немного…
– Я ведь уже сказал вам, когда вы нанимали меня, что в один прекрасный день мне могут понадобиться ваши товары, – напомнил он. – Этот день пришел раньше, чем я ожидал.
– Что вы хотите этим сказать, сэр?
– Я хочу купить тридцать восемь солнечных зонтиков, – заявил он.
Энни была поражена.
– Но зачем же вам так много зонтиков, сэр? – осмелилась спросить женщина.
– У меня есть план, – сообщил он.
– Да, сэр. – Энни напомнила себе, что, судя по доходившим до нее слухам об этом человеке, он был весьма эксцентричен.
Впрочем, простые люди едва ли станут заниматься такими делами, какими занимается он.
– Вы можете получить столько солнечных зонтиков, сколько хотите, сэр. Вам не надо платить за них. Я просто отдам их вам. После того, что вы для меня сделали, это меньшее, чем я могу отблагодарить вас.
– Давайте сделаем так, – предложил он. – Один зонтик я возьму бесплатно в качестве гонорара за мою работу. За остальные вы получите хорошие деньги.
– Если вы настаиваете, сэр.
– Только я хочу, чтобы тот зонтик, который мы сочтем платой за мою работу, был сделан по особому заказу. Это возможно?
– Да, сэр, – закивала Энни. – Моя помощница сделает все, как надо. Какого рода рисунок вы хотите видеть на этом особом зонтике?
– Вам пришлют картинку, я позабочусь об этом, – сказал он.
– Очень хорошо, сэр.
– Благодарю вас, миссис Петри.
Энни Петри почудилось, что в густой тени склепа что-то шевельнулось. Неужели он поклонился ей, словно она была настоящей леди, а не какой-то торговкой?
– Это все, сэр?
– Да, миссис Петри. Надеюсь, вы порекомендуете меня, если кому-то из ваших знакомых понадобится такая же помощь, какая понадобилась вам.
Не может быть, чтобы он просто поддразнивал ее, подумала Энни Петри. Едва ли у человека с такой репутацией есть чувство юмора.
