Лили Юрьевны аресты не коснулись. Сталин решил не трогать вдову пролетарского поэта. Он вычеркнул ее из списка литераторов, подлежащих аресту. Так и сказал: "Не будем трогать жену Маяковского".
А Виталия Марковича Примакова расстреляли как участника военно-фашистского заговора в июне 1937 года вместе с его друзьями Тухачевским, Якиром и Уборевичем.
Но в жизни Лили Юрьевны Брик был еще один роман. Этот человек был с ней до самой ее смерти. Василий Абгарович Катанян до конца своих дней занимался творчеством Маяковского, его архивом. Он давно был знаком с Маяковским и Лилей Брик, еще в двадцатых годах. Но уже после смерти Примакова семьи Бриков и Катанянов стали "дружить домами". И вот чем это кончилось.
Вспоминает сын Василия Абгаровича Василий Васильевич Катанян:
"Моя мать познакомилась с поэтом в Тбилиси, а с Лилей Брик уже в Москве. Она говорила:
"Первое впечатление от Лили - Боже мой, ведь она некрасива: большая голова, сутулится... Но она улыбнулась мне, все ее лицо вспыхнуло и озарилось, и я увидела перед собой красавицу - огромные ореховые глаза, чудесной формы рот, миндальные зубы... Вся она была какая-то бело-розовая. Ухоженные маленькие руки, изящно обутые ножки. В ней была прелесть, притягивающая с первого взгляда. Она хотела нравиться всем - молодым, старым, мужчинам, женщинам, детям... И нравилась!"
Нравилась она и жене Катаняна. Лет десять они дружили и виделись почти каждый день. После расстрела Примакова Катанян и Лиля Юрьевна стали видеться ежедневно, ведь они занимались архивом поэта. Нужно ли говорить, что было дальше?
Семья Катанянов разваливалась. Его жена находилась в тяжелой депрессии. В самый разгар трагедии приехал Осип Брик и стал успокаивать ее. Сына выставили за дверь, но до него донеслись обрывки фраз Осипа Максимовича: "...раз так хочется Лиле Юрьевне, то все должны с ней считаться... Даже сам Владимир Владимирович... Пройдет какое-то время.... Следует подождать... Все же знают характер Лили Юрьевны, что вас не устраивает? У Лилечки с Васей была дружба. Сейчас дружба стала теснее".
Галина Дмитриевна, жена Катаняна, не нашла что ответить и просто выгнала Брика. Она не привыкла к такому, она придерживалась другой морали. И расценивала поступок Лили Юрьевны и своего мужа как предательство. Лиля Юрьевна хотела, чтобы Вася оставался дома, а фактически жил с ней. Это было уже слишком. И Галина Дмитриевна прогнала Катаняна. Так поступила бы, наверное, любая уважающаяся себя женщина. Но Брик всегда выбивалась из общих правил. Для нее это было так естественно, что за это можно ее простить. Она мыслила другими категориями.
А в шестидесятых годах Лиля Юрьевна призналась сыну Катаняна Василию Васильевичу:
- Я не собиралась навсегда связывать свою жизнь с Васей. Ну, пожили бы какое-то время, потом разошлись, и он вернулся бы к Гале.
И в этом она опять была искренна. Она только не понимала, что Галина Дмитриевна никогда даже в мыслях не допустила бы подобного развития событий.
Катанян переехал к Брикам. И снова они стали жить втроем. Недостающее третье звено было восполнено. Василий Абгарович выпустил несколько изданий "Хроники жизни Маяковского".
Это был самый спокойный союз Лили Брик до последнего дня. У них совпадали взгляды, и Катанян никогда не повышал на Лилю Юрьевну голос, даже когда они спорили, что было крайне редко.
Лиля Юрьевна прожила долгую жизнь. И немало еще было в этой жизни того, о чем, конечно, можно бы рассказать, но вспомним поэта, который просил не сплетничать. И попросим извинения у покойных, что мы, грешные, все же немного позволили себе. Уж больно хотелось рассказать о жизни великих людей. Не каждый день они рождаются. Так что еще раз простите: и вы, Лиля Юрьевна, и вы, Владимир Владимирович, и вы, Василий Абгарович, и вы, Василий Васильевич, и все, все, все, про кого я написала в этом очерке. Но я ни на кого не хотела бросить хоть малейшую тень. Просто это мой способ выражения любви к вам ко всем.
Их давно нет среди нас. Кто-то ушел много веков назад, кто-то совсем недавно. Мы превратили их в легенды. А ведь они были самыми обыкновенными женщинами. И императрицы, и королевы, и писательницы, и актрисы. Они так же, как обычные женщины, переживали, чувствовали, любили, ревновали, рожали детей. Но им суждено было выполнить более высокие божественные миссии, нежели просто быть хорошей женой и матерью. И им приходилось интуитивно угадывать, когда необходимо принести в жертву великому делу свою любовь, а когда, наоборот, поступиться делом государственной важности ради любви к одному человеку. Ведь они были Женщинами.
