Больше чем когда бы то ни было ей хотелось защитить его, прижать к своему сердцу. Слова Миноса убьют его. Царь хочет подчинить Язона своей воле, побудить его к поспешным действиям.
«Нужно помочь ему, обязательно помочь», — решила Ика, торопливо оглядываясь по сторонам, но на глаза попадались только груды грязного белья. Она по крайней мере может швырнуть белье в лицо Миносу. Трудно сражаться, когда перед глазами болтается чей-то рукав.
Но Язону не понадобилась ее помощь. Он ответил ударом на удар, их мечи скрестились, и Язон с силой прижал оружие Миноса к земле. Тот отпрыгнул, бормоча проклятья.
— Продолжай свои рассказы, — спокойно сказал Язон. — Хотелось бы знать, за кого еще нужно отомстить.
Минос что-то пробормотал про себя, улыбка его погасла. Ика гордилась, как спокойно Язон смотрит злодею в лицо.
Восхищение Ики не ускользнуло от Миноса; глаза его сузились, и он снова взглянул на соперника.
— Твоя рабыня, говоришь. А может, кто еще?
Язон ничего не ответил, только крепче сжал меч.
— У тебя не получиться вывести его из себя. Язон меня не любит, — сказала Ика с достоинством. — Он думает, что я предательница, и не меньше твоего хочет мне отомстить. — Ика не сдержалась и произнесла эти последние слова.
— В самом деле? — спросил Минос, и его голос дрогнул от ярости. — Вот оно что? Значит, он заставлял тебя сопротивляться? Это из-за него ты не желала покориться мне? — С каждым словом гнев царя все усиливался. — Как он посмел похитить твою невинность у меня из-под носа? Из-за него ты стала такой женственной, ведь ты носишь под сердцем его ребенка!
Руки ее невольно протянулись к животу.
— Ребенок? — спросила она удивленно. Теперь все вставало на свои места. Ее грусть и задумчивость, прекратившиеся месячные — что это все могло значить, кроме того, что у нее будет ребенок.
Ребенок Язона.
Ика взглянула на него, чтобы узнать его настроение. Язон стоял пораженный, забыв об оружии в руках.
«Нет, — говорила она себе, — Минос не должен воспользоваться моментом». Но было уже поздно.
— Она моя! — воскликнул царь и атаковал.
Ика мгновенно кинула в него бельем. Этого оказалось достаточно, чтобы спасти Язону жизнь, но на его руке появилась огромная кровавая рана, а меч отлетел в сторону.
Сердце ее бешено колотилось. Оставшись без оружия, Язон, несомненно, погибнет.
— Конечно же, я отдалась Язону! — крикнула она, чтобы привлечь внимание царя. — Он настоящий мужчина, не то что ты. Ему не нужно было притворяться быком.
Минос остановился, чтобы посмотреть на нее, и она положила руки на живот.
— Здесь его сын, — сказала Ика, уверенная, что пробудит в нем слепую зависть. — У него родится наследник.
Красный от ярости, Минос сжал меч.
— Мерзкая шлюха! — закричал он, повернувшись к ней. — Ты должна умереть вместе со своим выродком!
Царь двинулся на нее, ослепленный гневом. Он мог предупредить любое ее движение вправо или влево, поэтому Ика нырнула вниз.
И тут земля закачалась у нее под ногами, ее откинуло к краю чана, а Минос, бросившийся на нее, перелетел через стенку и упал прямо в кипящую воду.
Из его горла вырвался такой ужасный крик, какой не издавал еще ни один из смертных. Она подпрыгнула и успела увидеть, как его поднятые руки погружаются в воду.
— Нужно помочь ему выбраться! — крикнула она Язону.
— Он заслужил и худшей смерти.
— Я должна помочь ему. Все-таки он мой отец.
Ика схватила деревянный шест. Нелегко было им орудовать, и она была благодарна, когда твердая рука отстранила ее.
— Позволь мне, — сказал царь Кокалос, появившись неизвестно откуда и забирая у нее шест.
Язон присоединился к нему, а Ика смотрела, как они подталкивают Миноса к краю. Подняв его, они положили его на пол.
— Безумец, — тихо произнес Кокалос. — К счастью, боги лишили его сознания.
Ика едва могла смотреть на Миноса. На обожженной коже уже появились волдыри. Глаза его не открывались, челюсть отвисла, изо рта торчал распухший язык. Сжатые руки и напряженная поза говорили о том, что его внутренние органы были поражены.
Язон шагнул вперед.
— Я Язон, царь Мессалоны, — сказал он Кокалосу.
— Я видел твой корабль в гавани и пришел поприветствовать тебя.
Кокалос подошел к Ике.
— Прости меня, дитя мое. Если бы я знал, что твой отец решится проделать такой долгий путь, я бы не оставил тебя одну.
— Я понимаю, — слабо улыбнувшись, Ика взглянула на Миноса, — но это не помогло бы. Он был… одержим.
Ика опустилась на колени перед человеком, которого судьба сделала ее отцом.
Сейчас она испытывала только жалость. Ее благословили боги, а он что сделал в жизни? Он сеял страх и несчастья; мало найдется людей, скорбящих о его кончине.
Минос зашевелился, и из его горла вырвался отчаянный крик. Лицо его напряглось, он схватил Ику за руку.
— Воткни меч в мое сердце, — прохрипел он. — Я не могу выносить этой боли.
Она отдернула руку, дрожа от потрясения. Да простят ее боги, но она не может стерпеть его прикосновения.
Минос схватился за ее тунику.
— Ну давай же, — просил он, — убей меня!
— Я не могу. Ты мой отец.
— Нет! — он опустил слабеющую руку. — Ты не моя дочь. Богиня послала девчонку, чтобы покончить со мной.
— Это несчастный случай, — возразила она, — землетрясение…
Ика замолчала, его тело сотрясали страшные конвульсии. В ужасе она смотрела, как в этом безумном танце Миноса покидают последние силы.
— Пожалуйста, сделайте кто-нибудь то, что он просит, — умоляла она. — Возьми меч, прекрати его страдания, — она взглянула на Язона, желая оказаться в его объятиях, спрятаться от происходящего ужаса, но его лицо оставалось непреклонным.
— Нет, — сказал Язон тихо. — Такова воля богов. — Он повернулся к Кокалосу. — Скоро придут его матросы. Мы должны что-то сделать.
— Возьми мою стражу. Я присоединюсь к тебе, как только провожу Ику до ее комнаты.
Язон повернулся к выходу, и Ике стоило больших трудов не побежать за ним. Она попросила у Кокалоса меч.
— Я его дочь, и мой долг даровать ему достойную смерть, — сказала она непреклонно, но дрожь в голосе выдавала ее волнение. — И боги, несомненно, хотят этого от меня.
Кокалос покачал головой, глядя на неподвижное тело.
— Не беспокойся, — сказал он нежно, положив руку ей на плечо. — Царь Минос тебя больше никогда не потревожит.
Ика в задумчивости стояла на террасе дворца и смотрела на море. Скоро ей придется думать о будущем, но сегодня не хочется этого делать: смерть Миноса еще свежа в памяти.
