Ведь даже если бы она захотела открыть рот, ее опередил бы Пирс, который, сбросив с себя руку Элис, выступил вперед и церемонно поклонился — коротко и быстро. Судя по всему, его сварливый дед должен был гордиться протокольным мастерством внука.
— Леди Сибилла, — застенчиво начал Пирс, — как много вы дали мне за столь недолгое время нашего знакомства. Я уже не говорю про Элис, ради которой вы рисковали собственной жизнью для сохранения семьи. Поверьте, я был в отчаянии… А сейчас… Сейчас я рад и горд… — Пирс поперхнулся, и Сибилла почувствовала, что ее подбородок охватывает предательская дрожь. — Благодаря вашей поддержке и великодушию поместье Гиллвик процветает. Я обязан вам собственной жизнью, жизнью вашей сестры. Надеюсь, у нас обоих представится повод, чтобы доказать искренность моих слов. Вы всегда будете неотъемлемой частью моей семьи.
Оливер выступил вслед за Пирсом.
— Отлично, я, как всегда, второй… — Он потер ладони и посмотрел на Сибиллу, улыбнувшись, словно заговорщик. — Итак… Мы знаем друг друга не так уж долго. Ситуация, в которую я попал, оказалась венцом моей собственной глупости. Простите меня. Да и с королем получилось некрасиво… — Среди присутствующих, включая Сибиллу, пронесся легкий смешок. — Невзирая ни на что, вы обратили к жизни моего брата, вы спасли жизнь Сесилии. Если я не ошибаюсь, вскоре вы станете моей свояченицей… — Оливер несколько потупился, глядя в землю, но, оправившись торжественно добавил: — И я благодарю Бога за такой подарок судьбы.
— Сибилла, — вступила в разговор Элис, — ты заменила мне мать, и, поверь, эту роль ты сыграла не лучшим образом. Но при этом ты стала самой лучшей в мире сестрой, лучшей подругой и защитницей, той единственной, к кому я могла обратиться по любому вопросу без зазрения совести. Только благодаря тебе я научилась не давать себя в обиду и противостоять беззаконию! Отстаивая свою правоту, я всегда вспоминала о тебе, будучи уверенной, что ты поступала бы на моем месте точно так же. Ты всегда оставалась для меня путеводной звездой. Все, что бы ты ни делала, всегда основывалось на глубочайшей любви. Мне остается только гордиться, что я смогу всегда указывать собственному мужу и будущим детям на пример такой преданности. И… И я люблю тебя.
— Ну что ж, теперь моя очередь. — Средняя из сестер вышла вперед раньше, чем Сибилла, сдерживая слезы, могла хоть что-то ответить Элис. — Сибилла, ты спасла мою жизнь. И в прямом, и в переносном смысле. Ты смогла прочесть мои самые сокровенные желания, заставила посмотреть на себя и на свои действия со стороны. Ты выкинула меня, как птенца, который не умеет летать, но его падение, его слабые крылья, взмахнув, поднимают его вверх… Ты лучшая подруга, которую я знаю в своей жизни, и… И моя любовь к тебе безгранична.
Она ощутила, как рука Джулиана пробежала по спине, заставив изогнуться. Черт побери… Уместно ли ей дать согласие прямо сейчас? Сказать ему, что решение было принято несколько недель назад на той самой террасе? Сейчас ее сердце было переполнено чувствами.
— Джулиан… Я… — Сибилла повернулась к Гриффину, но…
Но в тот же миг вперед выступил Грейвз:
— Можно ли и мне произнести пару слов, лорд Гриффин?
Находящиеся вокруг навострили уши, и даже Сибилла приоткрыла рот.
— Грейвз, пожалуйста, продолжай, — попросил Джулиан, ничуть не скрывая своего уважения к старику.
Слуга выступил вперед и, осторожно передав Люси на руки отцу, обратился к Сибилле:
— Мадам… День вашего рождения, пожалуй, остался самым светлым праздником всего Фолстоу. По крайней мере насколько я себя еще помню. Я никогда в жизни не видел такого счастливого отца в тот день. Видели бы вы, как он благодарил Бога за счастье вашего рождения. Ох, как много времени провели мы с ним вместе, рассуждая о вашем будущем, о грядущих преобразованиях, о неминуемых успехах… А ваша мать, — тут он сделал секундную паузу и поджал губы, — возможно, она допустила оплошность. Однако все, ею совершенное, было сделано только ради защиты вашего отца, ваших сестер и вас самой. Амиция ни с кем не советовалась и делала сама все, что считала нужным, до самого конца жизни. Самое главное — то, что когда-либо она вам говорила, всегда было чистой правдой. — Грейвз заговорил тише и, подойдя к Сибилле еще ближе, прошептал ей в самое ухо: — Вас больше никогда не должен беспокоить этот вопрос. — И прежде чем сделать учтивый шаг назад, управляющий прижался своими холодными сухими губами к щеке Сибиллы. — Больше всего на свете я ждал, когда вы обретете свое счастье. Даже забота о процветании Фолстоу меркла перед этим желанием. Я никогда не мог, — тут обычно высокомерный голос старика предательски задрожал и сорвался, а глаза подозрительно заблестели, — я никогда не мог смириться с вашим одиночеством, но теперь моя душа спокойна — есть тот, кто о вас позаботится.
Сибилла торопливо повернулась к Грейвзу и обхватила его за плечи, не в силах больше сдерживать слез.
— Я очень люблю тебя, Грейвз.
— Мадам, я тоже.
Наконец они освободили друг друга от объятий, и Сибилла снова повернулась к Джулиану, который держал на руках большеглазую Люси, принявшую торжественно-царственный вид, и лишь небольшие тени под нижними веками свидетельствовали о ее усталости.
— Теперь, — сказал Джулиан, — настал мой черед.
Он посмотрел Сибилле прямо в глаза, не выпуская дочери из рук. Джулиану были хорошо видны все чувства, отразившиеся на лице Сибиллы, — смущение, потрясение и кое-что еще, на что он так надеялся.
Что ж, правду — какой бы он ни была, плохой или хорошей, — порой бывает не только тяжело выслушать, но и воспринять.
— В тот день, когда король впервые произнес твое имя, я был уверен, что все, сказанное про тебя, — выдумки и досужие небылицы. Признаюсь, пока мне официально не поручили расследование, я вообще сомневался, существуешь ли ты на самом деле. Но я взялся за работу; и чем больше узнавал о тебе, тем сильнее становилась интрига, тем все больше и больше я хотел о тебе знать. Наконец мы встретились, и, полагаю, прикончить меня было твоим самым большим желанием. Подозреваю, что такая мысль неоднократно приходила тебе в голову. — Джулиан улыбнулся, увидев легкую ухмылку на лице Сибиллы. — Чем дальше я шел, детально расследуя твою жизнь шаг за шагом, тем сильнее убеждался в том, что услышанное про тебя — чистая правда, причем даже худшая, чем я предполагал.
При этих словах гости не могли сдержать громкого смеха. Смеялась и сама Сибилла.
— Это было чертовски увлекательным занятием, — продолжил Джулиан. — Прежде чем появиться у стен Фолстоу, я вновь перебрал в памяти все известные мне даты, имена и факты, но лишь увидев тебя, я осознал, что прежде всего ты женщина. Феноменальная. Удивительная. Обладающая поразительным даром. Впервые оказавшись здесь, в этом поистине волшебном месте, я сразу почувствовал, что Фокс-Ринг — не просто нагромождение камней. Мне показалось, что здесь спрессованы мощь и сила, история и дух всего Фолстоу. Я ощутил, что здесь пересекаются преданность и любовь, проходящие сквозь стены замков, через страны и континенты… Через поколения. И даже смерть им не страшна.
