– Но как же мне было не узнать тебя, Вир? – ответила Констанс, и в глазах ее заплясал смех. – Ведь ты однажды уже избавил меня от жалкой участи оказаться в лапах лорда Клэрборна, который неуклюж, как медведь, в два раза меня старше да к тому же тогда был в дурацкой маске дракона-людоеда.
– Господи! – воскликнул Вир, припоминая. – Так это было на бале-маскараде у лорда Рэйвенли. Ты была одета королевой Маб.
– А ты был в костюме Робина Гуда, – закончила за него Констанс. – Ты был в маске, когда я повстречала тебя в первый раз. Ты тогда представился мне и назвал свое имя – Вир. Что же удивительного, что я узнала тебя, когда Черная Роза остановил мою карету и столь галантно похитил с моих уст поцелуй.
– Увы, – сказал Вир, хватая Констанс в объятия, – я оказался совсем не таким наблюдательным, как ты, любимая. Я не сумел распознать в леди Черной Розе женщину, которая похитила мое сердце. – И, склонившись над ней, он поцеловал ее с пронзительной нежностью, которая не оставляла сомнений в том, что их брак, возникший как фиктивный, превратился в нечто совершенно иное. Оторвавшись от нее, он шепнул ей: – Я так люблю тебя, Констанс. А ведь я думал, что никогда никому не скажу этих слов.
Двадцать третье ноября – день очень важный для всех собравшихся в гостиной королевы замка Албемарл, так как был ознаменован явлением на свет нового наследника Албемарлов. Наследник ростом в двадцать один дюйм и весивший шесть фунтов двенадцать унций, по имени Джеймс Чарлз Гидеон Рошель, обещал вырасти непохожим на типичных Рошелей. Ибо хотя у младенца были голубые глаза, которые вполне могли впоследствии стать ярко-синими, как лазурит, и он уже обладал сверхъестественной способностью мгновенно завоевывать нежные женские сердца – по крайней мере, все представительницы клана Албемарлов не отходили от его колыбельки и ахали и охали над ним не переставая, но локон, выглядывающий из-под кружевного чепчика, был, несомненно, цвета осенней листвы.
Это было необычайное общество, потому что здесь присутствовали, помимо герцога, один маркиз, два графа, один контр-адмирал и один коммандер военного флота его королевского величества, только что произведенный в чин. И право, до чего же хорош был Калеб Рот в своем синем мундире с одним золотым эполетом! И этот факт охотно подтвердила бы прелестная мисс Александра Рошель, восемнадцати лет от роду, которая то и дело поглядывала на него из-под завесы своих дивных ресниц. А что до нового коммандера с фрегата «Аякс», то он при первом же взгляде на старшую дочку контр-адмирала почувствовал, как сердце его пронзила незнакомая прежде боль.
Герцог, который, похоже, был очень даже крепок для человека, готовящегося встретить свое восьмидесятитрехлетие, встал, чтобы произнести тост за здоровье и долгую жизнь нового отпрыска дома. И всеми присутствующими было отмечено, что на сей раз в бочке меда его семейного счастья не наблюдалось ни единой ложки дегтя.
