Бак все не возвращался. У Кристин от волнения засосало под ложечкой. Вернется ли Бак? Он сказал, что им придется здесь переночевать, но на ее вопрос, будут ли они вместе спать, так и не ответил. Кристин вздохнула. Он мог бы спасти ее от индейца даже из одного только уважения к памяти дяди Ярби, такой уж он человек. Но ведь Бак называл ее любимой, милой… Может быть, она неправильно истолковала его слова?
На глаза ее навернулись слезы, Кристин зажмурилась, но соленая влага все же заструилась по щекам. И тут она услышала, что Бак вернулся. Все сомнения и страхи как рукой сняло. Все-таки она проведет с ним хотя бы эту ночь, а там — будь что будет!
Кристин открыла глаза и увидела, что Бак присел на корточки у костра.
— Ложись спать. Я знаю, ты устал.
— Кристин, — в голосе Бака чувствовалось напряжение, — я слишком грязный, чтобы лечь с тобой.
— Вовсе нет — если снимешь одежду.
Бак что-то проворчал вполголоса. Что, если он не сможет совладать со своим желанием и этим оттолкнет Кристин?
— Иди сюда. — Девушка откинула край одеяла. — Если мы ляжем здесь вместе — что в этом дурного?
Желание быть с ней, сжать ее в объятиях оказалось слишком велико — Бак не смог ему противиться. Он встал и стянул через голову рубашку. Кристин смотрела на него, не в силах отвести глаз. Оказалось, что грудь Бака покрыта тонкими волосками, такими же черными, как вечно растрепанные волосы на голове. Поросль волос треугольником сужалась книзу и исчезала дорожкой за ремнем штанов. В свете догорающего костра отчетливо вырисовывались мускулы и широкие плечи Бака. Его гладкая кожа была темнее ее собственной, Завороженная близостью полуобнаженного мужского тела, девушка затаила дыхание.
Бак сел на край подстилки и снял сапоги. Потом застыл в неподвижности и сидел так, наверное, целую минуту, словно пытаясь принять какое-то решение. Наконец повернулся к Кристин;
— Эти штаны… они ужасно грязные.
— Мое платье было не чище.
Бак снова встал. Расстегнув ремень, он быстро стянул с себя грубые полотняные штаны и нырнул под одеяло. Его руки тут же сомкнулись вокруг Кристин. Он прижал ее к себе и застонал от наслаждения.
— Ах… — выдохнула счастливая девушка.
Она накрыла одеялом обнаженные плечи Бака. Прижимаясь к его широкой крепкой груди, Кристин чувствовала себя в полной безопасности.
— Как хорошо, — выдохнул Бак. Кристин всем телом почувствовала его вздох еще до того, как услышала.
— Не просто хорошо, а чудесно, — прошептала она, устраиваясь поудобнее.
— Нет, даже еще лучше… божественно.
Казалось, бесконечно долго лежал он, прижав Кристин к груди и тяжело дыша, терзаемый мучительной жаждой почувствовать каждый дюйм ее прекрасного и такого желанного тела. Кристин запрокинула голову. В тот же миг его губы безошибочно отыскали ее губы и с жадностью прильнули к ним. Минуту спустя Бак рассмеялся, и казалось, что этот смех вырывается из самой глубины его легких. Он почувствовал на своей шее теплое дыхание Кристин, а в следующее мгновение — ее губы, целовавшие его, дарившие такое наслаждение, какого Бак еще не знал.
— М-м-м… как тепло, — промурлыкала Кристин и тихонько рассмеялась. — Я не знала, что у тебя на груди растут волосы.
— Мне нужно было побриться.
— Не надо, мне так нравится.
Пальцы Кристин пробрались сквозь поросль волос на груди, скользнули по шее Бака, коснулись небритых щек и очертили контуры губ. Она снова рассмеялась, уткнувшись лицом в его грудь.
— Ты оцарапаешься о мою щетину.
— Чепуха, у меня на теле столько синяков и ссадин, что еще одна царапина ничего не изменит. Бак мгновенно разжал руки.
— Где у тебя болит? Я сделал тебе больно?
— Нет. — Кристин еще крепче к нему прижалась. — Бак… — она замялась, — ты не будешь считать меня дурной женщиной за то, что мне нравится быть с тобой… вот так?
— С какой стати? Я сам ужасно этого хотел.
— Мы можем лежать вместе всю ночь. — Кристин зевнула. — Как жаль, что я так устала.
Бака захлестнула теплая волна нежности. Какая удивительная, необыкновенная женщина! Мало кто смог бы так же стойко перенести все, что выпало на ее долю. Даже если впереди его ждут только пустота и одиночество, с ним навсегда останется воспоминание об этой ночи с Кристин, Бака не покидал страх, затаившийся в глубине души: он боялся, что Кристин отвергнет его, когда они вернутся на ранчо и она снова увидит Густава.
— Давай спать, любовь моя, — прошептал Бак и поцеловал девушку в лоб.
— А ты тоже будешь спать? — Она снова зевнула. — Мне так уютно! А тебе? Тебе не холодно? — Она приподнялась и плотнее укрыла одеялом плечи Бака.
— Когда ты со мной, я могу спать даже на куче камней.
— Мне нравится, когда ты говоришь такие слова. Ты повторишь все это утром?
Кристин вздохнула, постепенно засыпая. Ее голова покоилась на плече Бака, грудь прижималась к его груди, ноги переплелись с его ногами. Чувство, которое они испытывали друг к другу в эти минуты, было совершенно лишено страсти — сказались тридцать шесть часов неимоверного физического и эмоционального напряжения.
Первой уснула Кристин. Бак, если б мог, предпочел бы вовсе не спать, чтобы не терять ни секунды драгоценного времени, проведенного рядом с ней. Но после двух дней, проведенных в седле, даже его могучий организм требовал отдыха.
Он несколько раз за ночь просыпался. Первый раз, когда Кристин во сне перевернулась на спину и прижалась к низу его живота своими круглыми упругими ягодицами, Бак подложил руку ей под голову и снова заснул. Проснувшись в следующий раз. он обнаружил, что его ладонь лежит на обнаженной груди Кристин, а ее рука лежит сверху. Бак сладко вздохнул и уснул.
— Доброе утро, соня!
Кристин открыла глаза. В закрытом вигваме царил полумрак. Бак склонился над ней, и отблески костра плясали в его взлохмаченных волосах, в глазах и на черной поросли па груди. Он пристально смотрел на Кристин. Она протянула к нему руки и обняла за шею.
— Что, уже утро?
— Ага.
Бак осторожно заправил ей за ухо прядь шелковистых волос и ласково погладил по щеке кончиками пальцев. Кристин, отдохнувшая и расслабленная после глубокого сна, совершенно утратила благоразумие. Она улыбнулась, всматриваясь любящим взглядом в лицо Бака. Руки ее сами собой переместились к его груди; пальцы зарылись в жесткую черную поросль. Казалось, оба они были околдованы друг другом и мир для них перестал существовать — на всем свете остались только он и она.
Бак уловил то мгновение, когда Кристин почувствовала его возбуждение: его отвердевшая плоть прижалась к ее бедру. Он пристально вглядывался в голубые глаза, но не увидел в них ни намека на страх или отвращение.
