— Об этом я тоже подумал, — сказал Синклер. — А теперь за решетку.
Он вынул оружие из кобуры и направил его на Уэйда.
Уэйд медленно подчинился, сознавая, что больше ничего не может ни сделать, ни сказать. Ему оставалось лишь надеяться, что он не навлек на Мэри Джо и Джеффа беду, не подвел их еще раз.
Мэтт Синклер запер камеру, снова проверил, надежны ли запоры в конторе и ушел на телеграф.
Ему нужно было время, чтобы подумать.
Мэтт Синклер вырос в Канзасе, когда началась война, ему было восемнадцать. Он хотел уйти в армию, но не смог бросить дом; в конце концов, в шестьдесят четвертом, когда его брат достаточно подрос, чтобы взять заботы о фермерском хозяйстве на себя, он ушел в армию северян.
Синклеры жили на северо-востоке Канзаса и избежали участи многих семей по всему Миссури и Канзасу, в которых пролилась кровь. Однако он слышал рассказы и знал людей, прошедших через ад пограничной войны. Он знал о Сентралии, где безоружных солдат хладнокровно расстреляли, а затем изуродовали, сняв скальпы.
К партизанам обеих сторон он испытывал только презрение, зная, что большинство из них использовали войну, чтобы оправдать грабежи и убийства. Опыт ему подсказывал, что такие люди не меняются. Совесть либо есть, либо ее нет.
Но человек, который звался и Уэйдом Смитом и Брэдом Алленом, озадачил его.
Мэтт Синклер считал, что хорошо разбирается в людях. Это входило в обязанности шерифа. Уэйд Смит не понравился ему с первой встречи. Холодный настороженный взгляд незнакомца вызвал в нем тревогу, к тому же его не покидало неприятное ощущение, что он видел это лицо раньше. Он решил отмахнуться от предчувствий, боясь, что это может быть ревность, возмущение тем, что новый управляющий, кажется, пришелся по душе Мэри Джо Вильямс. Теперь он знал правду.
Верно говорят, что горбатого могила исправит. От этого человека сплошные беды. У Мэтта не было абсолютно никаких причин верить ему.
Никаких, кроме того, что Брэд Аллен сидит теперь за решеткой, тогда как имел возможность убить Мэтта и скрыться. Шериф никак не мог вычислить, что получал этот человек, попав в тюрьму, чего не мог получить на свободе. Разве что доверие Мэтта. Мэтт, конечно, не стал бы выпускать такого головореза, как Шепард, на свободу, поверив на слово какому-то незнакомцу.
Все-таки Брэд Аллен, иначе Уэйд Смит, сметливый сукин сын.
Мэтт отправился на телеграф и послал три телеграммы: одну шерифу в Техас, откуда пришла последняя листовка на Клея Келли, вторую своему другу, тоже представителю закона, в Лейк-Сити, с просьбой о помощи, а третью в контору судебного исполнителя с запросом статуса Брэда Алле на.
Телеграфист как-то странно посмотрел на него, но вопросов не стал задавать. Он давным-давно знал, что ответов ему не дождаться.
Затем Мэтт прошел в один из двух городских салунов, в тот, что был побольше.
— Незнакомцы заходили?
— Только новый управляющий миссис Вильямс.
— Дай мне знать, если увидишь кого, — вздохнул Мэтт. Неплохо бы съездить к Мэри Джо, но добираться до нее полдня. Он давно уже не думал о ней, как о миссис Вильямс, хотя на людях обращался к ней именно так. В мыслях, однако, она была для него Мэри Джо, и то, как легко чужой человек произнес это имя, причинило ему не меньшую боль, чем удар по голове.
Он решил не думать об этом и направился в банк, Сэм Пирсон был владельцем и президентом городского банка. Он склонился над бухгалтерскими книгами, а клерк за перегородкой подсчитывал цифры.
— Много сейчас наличности? — поинтересовался шериф, не заботясь о формальностях.
— Достаточно, — ответил Сэм. — Владельцы ранчо внесли всю выручку за скот.
— А есть ли другое место, гуда бы ты мог спрятать деньги? Кроме твоего сейфа.
— В лавке у Бартона есть хороший сейф. У тебя тоже. А зачем это, позволь спросить?
Синклеру неожиданно пришло в голову, что, быть может, Аллен или Смит — кем бы он там ни был — именно этого добивался: чтобы деньги переместили в более доступное место.
— Да я сам точно не знаю, — неторопливо произнес Мэтт. — Поговаривают, бандит по имени Клей Келли бродит где-то поблизости. Он интересуется банками.
Сэм побледнел:
— Ты понимаешь, что это будет означать для города?
— Черт возьми, конечно, понимаю.
— Насколько ты уверен? Мэтт ответил не сразу.
— Настолько, что собираюсь созвать отряд для охраны банка на следующие несколько дней. — Он сам удивился принятому решению. До этой минуты он не был уверен, что поверил незнакомцу, сидящему теперь взаперти у него в конторе. — Кроме того, я послал за дополнительной помощью, но ее придется подождать.
— Я постараюсь избавиться от наличности, пораньше разошлю хозяевам ранчо деньги на оплату работников.
Мэтт кивнул.
— Но не объясняй причины. Я не хочу, чтобы об этом знали лишние люди, кроме тех, кто будет в отряде. Если Келли объявится, пусть ему будет сюрприз. — Он помолчал, затем добавил для уверенности: — Ты ведь не хочешь налета на банк?
— Еще бы. А это как-то связано с тем типом, которого ты задержал?
— С Шепардом? — переспросил Мэтт, внезапно осознав, что никто пока не знает о побеге первого заключенного. Он пожал плечами. — Не уверен. Просто отошли как можно больше наличности. Начиная с завтрашнего утра я расставлю по всему городу своих людей. Мы схватим бандитов, когда они попытаются ворваться в банк.
Сэм Пирсон согласился.
У Мэтта уже накопилось с десяток вопросов к пленнику: он все-таки поверил ему. Не хотел, но поверил.
Шериф заглянул в пансион и купил еды для себя и того, кто сидел за решеткой. Ему нужны были ответы, все до единого, день предстоял долгий. Жаль только, что головная боль никак не проходила. Он опять ощупал шишку. Болело дьявольски. За это следовало поблагодарить Аллена.
Уэйд никогда раньше не сидел в камере. Никогда не подозревал, как губительно для духа, когда тебя запирают, словно животное, в таком маленьком пространстве. Но нужно привыкать, говорил он себе.
Особенно невыносимым было ощущение беспомощности. С чего он решил, что может довериться Синклеру?
Перед его глазами все время стояли лица Мэри Джо и Джеффа, а еще хитрая физиономия Келли. Нужно было просто сказать Мэри Джо, чтобы она забрала деньги из банка, и плевать на весь город. Хотя она ни за что бы так не поступила.
Уэйд выругался. Он досадовал на Мэтта Синклера, на себя самого. Ему было не усидеть на железной койке, покрытой тоненьким матрасом. Поэтому он принялся исследовать замок, думая, что нужно было сделать это прежде, чем он отдал оружие Синклеру.
Как он мог так ошибиться? Но шериф вроде бы слушал внимательно, да и у него не было другого выхода. Если бы рука была здорова… но это все равно, что желать невозможного. Рука не действовала, и тут ничего нельзя было исправить.
