Она с трудом подавила стон. Вот куда привел ее бунтарский характер. Она хотела настоять на своем, но вместо этого разрушила все и теперь заканчивает свою жизнь в чужой варварской стране, в полном бесчестье. В отчаянии она вспомнила о Сиобхан. Про ее тетку ходили слухи, что она владеет даром предвидения. Что мешало ей вовремя предупредить Фиону о столь печальной судьбе? Но Сиобхан только поощряла ее помощь пленному викингу. Неужели тетка так ненавидела ее отца, что эта ненависть помешала ей увидеть разрушительность планов Фионы?
– Если ты не можешь заснуть, то Мина дала мне кое-что и для этого, – осторожно прошептала Бреака.
Фиона покачала головой. У нее оставалось не так много времени в этом мире, и она не могла тратить его на сон.
– Как ты думаешь, если я попрошу Сигурда о последней милости перед смертью, дарует ли он мне ее? – спросила она подругу.
Лицо Бреаки выразило сомнение.
– Даже не знаю. Может быть. Скорее всего, это будет зависеть от того, что ты у него попросишь.
– Я бы хотела подняться на вершину холма, что за поселком, и в последний раз увидеть восход солнца, – ответила Фиона. – Сигурд может послать хоть дюжину воинов, чтобы охранять меня, если захочет.
Бреака кивнула:
– Так и быть, я спрошу его.
* * *
И снова Фиона, одолеваемая нетерпением, мерила шагами тесное помещение сарая. Если Сигурд будет думать слишком долго, она не сможет осуществить свое желание. Рабы уже поднимались со смятых подстилок, чтобы приняться за повседневные дела. В месяц кровавой луны солнце вставало поздно, но время восхода все приближалось.
– Фиона!
На пороге у входа появился Сорли.
Девушка торопливо набросила на плечи накидку, натянула на ноги подбитые мехом сапоги и вслед за надсмотрщиком вышла из сарая. Приостановившись на мгновение, чтобы вдохнуть свежего воздуха, она торопливо зашагала за викингом. На востоке тьма ночи уже не была такой плотной; если она хочет увидеть восход солнца, то им следует поторопиться.
Несмотря на хромоту, Сорли довольно быстро шагал по тропинке, уходящей за поселение, и Фионе временами даже приходилось бежать, чтобы поспеть за ним. Все же она ухитрилась спросить на ходу:
– Не могу поверить, что Сигурд послал со мной только одного человека. Он не боится, что мне вздумается убежать?
– Я дал ему слово и вернусь с тобой в поселок до того, как солнце будет в зените. У меня нет оснований сомневаться в тебе.
Фиона глубоко вздохнула. Сорли всегда был добр к ней, она не позволит себе опозорить его честь попыткой побега.
Когда они миновали сложенную из торфа ограду поселка и стали подниматься по склону холма, Сорли замедлил шаги, и Фиона тоже пошла медленнее: она хотела насладиться каждым моментом этих последних часов ее свободы, запомнить ласку холодного, напоенного влагой воздуха на своем лице, похрустывание покрытой инеем травы под ногами, принесенный ветром запах моря. Место это было совсем непохоже на Ирландию, но все же по-своему красиво резкой, необычной красотой. Фиона представила себе раскинувшуюся перед ее глазами долину утопающей в блестящем на солнце снегу. Дикая северная страна, в которой ей довелось очутиться, имела свое очарование, ее хранили собственные древние боги. Они были божествами неба, грома и молнии, божествами камня, дуба, других вещей, столь же неподатливых и мощных. В этих краях жили люди под стать им – такие же храбрые и упорные, и Даг был одним из них.
Фиона почувствовала, как воспоминания заполняют ее сознание. Ей представился Даг, такой, каким она впервые увидела его, – раненый, залитый кровью, ослабевший, но все же красивый столь неземной красотой, что казалось преступлением против высших сил позволить ему умереть. Он тогда посмотрел на нее своими удивительными голубыми глазами, затуманенными болью, и что-то внутри ее дрогнуло от этого взгляда. «Этот человек станет отцом доблестных сыновей и гордых дочерей», – подсказал ей инстинкт. «Он создан для тебя, – шепнули ей боги. – Спаси его, исцели его раны… полюби его».
Фиона вздрогнула. Они с Сорли уже поднялись на невысокий каменный гребень, нависавший над поселением. Небо посветлело, но девушка смотрела на восход солнца и не видела его. Сознание ее переполняло множество воспоминаний, которые казались ей куда более реальными, чем окружавший ее мир.
Фиона тряхнула головой, заставляя себя вернуться к последнему рассвету в ее жизни. Сперва небо окрасилось в розовые и голубые цвета, но вдруг картина перед ее глазами куда-то поплыла, суровый северный пейзаж пропал, и Фиона увидела солнце, встающее над одним из зеленых холмов ее родины. На вершине холма возвышался человек, длинные волнистые волосы которого отливали золотом: всем своим обликом он являл силу и достоинство. Девушка задохнулась от волнения – она узнала Дага. На мгновение ей показалось, что душа покидает ее и устремляется к нему. Узы, которые связывали её с землей, перестали существовать. Она была свободна, дух ее сбросил тяжкий груз тела…
Увы, как только солнце поднялось из-за горизонта, удивительное видение растаяло в воздухе, и мир вокруг снова стал таким, как прежде. Фиона повернулась – рядом с ней стоял только Сорли. И все же она знала теперь, что Даг помнит о ней и по-прежнему любит ее.
– Фиона! – голос Сорли был полон ужаса. Девушка с удивлением посмотрела на него. Пальцы старого воина теребили амулет в виде молота Тора, висевший у него на шее как оберег против сил зла. – Тор, спаси нас, – бормотал он. – Ты и в самом деле колдунья!
– Я?
Сорли вздрогнул.
– Ты существо, наделенное способностью видеть будущее. Когда я взглянул тебе в лицо, то понял…
– Понял что?
Старый воин покачал головой.
– Сигурд просто глупец, если не видит этого. Твоя смерть навлечет на нас гнев богов. Даг прав: нам следует отправить тебя на твою родину, пока еще не поздно.
– Но что случилось, Сорли? Почему ты боишься меня?
Однако Сорли, не отвечая ничего, только тряс головой, видимо оттого, что никак не мог прийти в себя.
Наконец викинг с трудом успокоился, и они медленно двинулись в обратный путь. Уверенность и сила, обретенные Фионой, пока она смотрела на восход солнца, продолжали царить в ее душе. Даже зная, что ее ждет, она пребывала в мире с собой. Теперь она твердо знала: Даг не покинул ее, их души будут вместе, даже если она и оставит мир живых.
Около полудня к Фионе пришла старуха – «ангел смерти». Это была отвратительная карга, ширококостная, неуклюжая, с почерневшими зубами и мерзкая на вид. Одного ее взгляда было достаточно, чтобы напугать жертву до смерти. Знахарку сопровождали две женщины помоложе – помощницы, как поняла Фиона. Младшая из женщин отвела ее в баню, искупала и вымыла ей волосы. Потом эти помощницы суетились вокруг нее, словно она была невестой, и Фиона подумала, что в каком-то смысле так оно и есть – она действительно была ею, невестой мертвеца. Кожу Фионы растерли маслом до блеска, потом заплели ей волосы в косы и уложили их в замысловатую прическу. Вслед за тем на нее надели белоснежную льняную рубашку и великолепное платье алого шелка, отделанное мехом. Покрой платья несколько отличался от обычной женской одежды, и Фиона заподозрила, что оно было переделано из мужской накидки.
