– Я вас понимаю.
– Ну и слава Богу! – радостно улыбнулся Фрэнсис, тщательно сдувая пылинку у себя с рукава. – Я очень надеялся встретить у вас понимание.
Лорд Карлион замолчал на несколько секунд, хмуро глядя на огонь. Его гость развалился в кресле, закинув одну стройную ногу на другую, и принялся с восхищением разглядывать серебряные кисточки на своих сапогах. Наконец Карлион оторвался от огня и внезапно спросил:
– А как вы узнали, где спрятана записка?
– Мой дорогой Эдуард, это как раз оказалось самым легким! Эустаз заверил моего отца, что у него в доме есть тайник, о котором никто никогда не догадается. Вам должно быть известно, что наш бедный кузен всегда питал ко мне самые теплые чувства. Честно говоря, Эустаз не один год пытался научиться завязывать галстук моим узлом, но результаты, боюсь, были самые плачевные. Должен признаться, его частые приглашения погостить в Хайнунсе здорово отравляли мне жизнь! Я всегда жалел, что у меня такой мягкий и добрый характер и что я редко могу отказать, когда меня о чем-нибудь просят. Мне было неудобно отказывать родственнику, и я несколько раз приезжал погостить в Хайнунс, где Эустаз мучил меня своим гостеприимством и развлечениями. Знаете, мне не нравится коньяк… Но я прекрасно помню, как кузен положил очень дорогую табакерку… я так никогда и не узнал, кому она принадлежала… в эти часы. Он тогда еще сообщил мне со всей таинственностью, вызванной плаксивым пьяным настроением, что всякий раз, когда ему нужно что-нибудь спрятать от чужих глаз, он пользуется этим хитрым местом. Эустаз со смехом вспомнил, как еще в детстве утащил у вашего брата Гарри какую-то безделушку, спрятал в часы и позволил Гарри обыскать весь дом, прекрасно зная, что даже такой подозрительный парень, как Гарри, никогда не догадается заглянуть в часы. К счастью, на следующее утро Эустаз напрочь забыл, что рассказал мне о своем тайнике. Когда я узнал, что вы забрали все бумаги Эустаза и что среди них нет секретной записки, мне показалось очень и очень вероятным, что часы еще раз послужили не по своему прямому назначению.
– О Господи. Чевиот, ну почему вы не пришли ко мне, как подобает порядочному человеку, и не рассказали всю правду? – требовательным тоном осведомился лорд Карлион.
– Мой дорогой Эдуард, этот вопрос настолько глуп, что даже не знаю, как он мог прийти вам в голову! – запротестовал Фрэнсис. – Неужели у вас возникла мысль, будто что-нибудь, кроме самой крайней необходимости, могло заставить меня сегодня признаться вам во всем? Умоляю, пораскиньте мозгами! Необходимость сидеть здесь и описывать вам сомнительные подвиги моего отца – развлечение, последствия которого будут еще очень долго давать о себе знать. Ваша осторожность не позволила мне выяснить, что же вам было известно. Самым большим моим желанием было найти записку до того, как ваши догадки перерастут в уверенность. Если бы Николас не вошел в дом в самый неподходящий момент, я бы добился успеха. Бедный мальчик! Полагаю, он бы искренне пожалел, что помешал мне, если бы знал, в чем дело!
– Насколько я понял, вы самый отчаянный игрок, но я бы не стал вам советовать ставить большие деньги на этот шанс! – язвительно ответил Карлион.
Фрэнсис Чевиот улыбнулся, но промолчал. Карлион нагнулся, положил в огонь полено и замер, наблюдая, как его лижут языки пламени.
– Ну и что дальше?
Фрэнсис печально вздохнул и ответил:
– Я полностью в ваших руках, мой дорогой Карлион.
Его светлость хмуро посмотрел на гостя.
– Вы, естественно, надеетесь, что я отдам вам эту памятную записку?
– Вы поступите очень мудро, если отдадите мне ее. – Заметив иронический блеск в холодных серых глазах Эдуарда Карлиона, Чевиот протестующе поднял руку. – О, прошу вас, только поймите меня правильно! У меня и в мыслях не было хоть как-то вам угрожать. Нет, нет, я собирался только сообщить, что смогу более незаметно, чем вы, вернуть документ на место. Но если кто-то другой сможет тихо и незаметно сделать это, я буду страшно рад избавиться от нее.
– Если откровенно, то я тоже был бы рад избавиться от нее, – признался Эдуард Карлион.
– Мой дорогой Эдуард, я ни на секунду не сомневался в этом! Как приятно отбросить в сторону наши осторожность и сдержанность! Скажите мне, мы можем поручить эту задачу вашему брату Джону или он уже уехал?
– Джон здесь. Мне не известно, что он ответит на ваше предложение, но я ничего не предприму в этом деле без его согласия. Вы не будете возражать, если я пошлю за ним?
– Конечно же, пошлите за ним! – искренне ответил Фрэнсис Чевиот.
Карлион подошел к шнуру с колокольчиком и позвонил.
– Вы ужинали? – поинтересовался его светлость.
– Спасибо, только вряд ли это можно назвать ужином. Если вы собираетесь пригласить меня переночевать в Холле, чему я буду рад, поскольку поставил себе правило никогда не путешествовать безлунной ночью, этот неприятный день можно будет приятно закончить в спальне, куда принесут поднос с супом и, может, стакан бургундского (поскольку мне необходимо сохранять силы). Уверен, нет необходимости просить вас приказывать экономке согреть мне постель. Полагаю, в этом вопросе на нее можно полностью положиться. Конечно, со мной Кроули.
Эдуард Карлион с серьезным видом поклонился и, когда в комнату вошел дворецкий, повторил просьбу гостя.
– И попросите мистера Джона заглянуть к нам в библиотеку, – добавил его светлость.
Джона не пришлось долго ждать. Он вошел в библиотеку тяжелой походкой, коротко кивнул Чевиоту и посмотрел из-под бровей на брата.
– Ну, Карлион? Ты хотел поговорить со мной?
– Да, мне нужен твой совет, – ответил лорд Карлион. – Я удовлетворен тем, что мы с Чевиотом желаем вернуть памятную записку, не вовлекая наши семьи в скандал. Если я не хочу передать документ ему, он предложил вручить его тебе, чтобы ты вернул его на место.
– Ты хочешь сказать, что я должен вернуть записку на место? – уточнил Джон. – Нет, нет, я не могу пойти на это! Это было бы большой ошибкой с моей стороны, даже если бы я знал, как ее вернуть, а я рад сообщить, что не знаю, как это сделать!
– Какой же из вас получился прекрасный чиновник, Джон! – пробормотал Фрэнсис.
Эдуард Карлион слегка улыбнулся, достал из кармана памятную записку и передал Фрэнсису Чевиоту.
– Тогда берите ее вы.
– Нед!
– Джон, чего ты от меня хочешь? Я не могу передать ее Бэтхэрсту и при этом скрыть участие в краже Бедлингтона. А если ты хочешь грандиозного скандала, то могу тебе со всей уверенностью заявить – я не хочу этого.
Джон Карлион замолчал, его лицо нахмурилось. Фрэнсис положил тоненькую пачку сложенных вдвое листков в карман.
