Кое-кто останавливался, пытаясь завладеть ее вниманием, но Дженис давно научилась давать отпор подобным заигрываниям. В большинстве случаев они шли своей дорогой, но один вдруг сорвал с ее носа очки. Дженис вскрикнула от возмущения и попыталась схватить очки, но хулиган отдернул руку:
— Поцелуй меня, милая, тогда отдам!
— Да я лучше осла поцелую, чем вас! Отдайте очки, или я позову мужа!
Оправившись от первого потрясения, Дженис поспешила укрыться за своей маской чопорного благочестия. Уложив в сумку вышивание, она подобрала юбки и приготовилась с важным видом удалиться. Но обойти хулигана было невозможно.
— Я полагаю, леди совершенно ясно выразила свое безразличие, сэр. Советую вам вернуть ее имущество и отойти с дороги. — Трость с золотым набалдашником настойчиво постучала по плечу ковбоя.
Злобно зарычав, мужчина развернулся, вскинув сжатую в кулак руку. Дженис с гневным криком перехватила ее, и в этот момент вмешавшийся незнакомец стукнул своей тростью из черного дерева по руке, сжимавшей очки. Атакованный с двух сторон ковбой взвыл от гнева. Он выронил очки, но все же умудрился взмахнуть кулаком, за который продолжала цепляться Дженис.
Ее пожилой избавитель, одетый в странную накидку, засмеялся и ударил набалдашником трости по наиболее чувствительной нижней части тела противника. Нахал моментально перегнулся пополам, взвыв на этот раз больше от боли, чем от злости. Дженис отпустила его руку и, схватив с пола очки, отбежала подальше.
— Спасибо, сэр, — пробормотала она, отступая к дверям гостиницы.
Ковбой подвывал, закатывая глаза и держась за свое хозяйство. У него был вид человека, готового на убийство, и Дженис не хотелось оказаться в пределах его досягаемости, когда он очухается.
— Рад был услужить вам, мадам, — учтиво откликнулся старик. — Смею ли предложить вам другое место для обмена любезностями? Мне не хотелось бы ломать свою последнюю прогулочную трость о голову человека, который все равно никогда не оценит такой жертвы.
Он протянул ей руку. Рукав его сюртука лоснился на локтях от долгой носки.
Дженис взяла его под руку, и они чинно вышли на улицу.
— Если ваш досточтимый супруг находится в пределах пешего хода, отчего бы нам не найти его? — галантно предложил незнакомец.
— Совершенно согласна с этим предложением. Могу ли осведомиться, с кем имею честь говорить, дабы отрекомендовать вас подобающим образом? — ответила Дженис с той же преувеличенной светской обходительностью.
— Браво, милочка! — расхохотался он. — У вас прирожденный талант подражания! Можете представить меня как Теодофилуса Шарлемана, директора бродячего цирка «Шоу и магия великого Хаммонда».
— Отлично. А я Дженис Маллони. Приятно познакомиться с вами, мистер Шарлеман, — с веселой искоркой в глазах ответила она, удивляясь столь странному и смешному имени.
Из распахнувшихся дверей салуна выскочил Питер и побежал к ним. Рядом, пытаясь не отстать, семенил маленький мальчик в коротких штанишках. Увидев Дженис, Питер сбавил скорость, желая получше рассмотреть ее спутника.
— Я слышал, что-то случилось? — осторожно спросил он, протянув жене руку и оглядывая незнакомца с длинными седыми волосами в нелепой черной накидке.
Мальчонка в радостном возбуждении подпрыгивал на месте. Глядя на него, Теодофилус покачал косматой головой:
— Боюсь, мальчишка проявил излишнее рвение, хотя ему не откажешь в смекалке. Он не только рассчитывал спасти мою хрупкую шею, но и получить монетку-другую за труды. Что ж, Мило, молодец, только у меня нет денег. А теперь беги к маме!
Криво усмехнувшись, Питер успел бросить монетку собравшемуся бежать мальчику и снова взглянул на Дженис, которая уже крепко держала его под локоть.
— С тобой все в порядке?
— Да, в полном порядке, спасибо мистеру Шарлеману. Думаю, мне стоит приобрести такую же трость для прогулок, очень удобная вещь!
Теодофилус приветственно приподнял свою чудо-трость.
— Вы и сами не промах, мадам. Без вашей помощи я бы не справился.
Далее эпизод с нахальным ковбоем был подробным образом разыгран в лицах и повторен заново специально для подошедшего Тайлера. С каждым разом история становилась все более забавной, так что даже Дженис не смогла удержаться от улыбки, глядя, как разыгрывает старик эту комедию.
— Ага, она улыбается! — воскликнул Шарлеман. — А я уж боялся, что солнышко закатилось навеки.
Тайлер хохотал и дружески хлопал старика по спине, представляя его Эви. Но короткое веселье очень быстро сменилось тревогами о главном. Пока Тайлер обменивался с Питером новостями, директор цирка без зазрения совести вслушивался в разговор. Питер решил, что Тайлер и Эви поедут в Сан-Антонио. Теодофилус задумчиво наморщил лоб.
— Возможно, я могу быть вам чем-то полезен, — вклинился он в паузу и продолжил, слегка откашлявшись: — Видите ли, у меня случились… гм-м… некоторые финансовые затруднения после неудачных гастролей для дикарей, которые ничего не смыслят в искусстве. Думаю, если призвать на помощь неисчислимые таланты артистов цирка, то мы с вами придем к взаимовыгодному соглашению.
Эви и Тайлер усмехнулись над нахальством старого плута, но Питер задумался. Пораженная Дженис услышала его распоряжения: половина цирковой труппы едет на поезде в Сан-Антонио вместе с Тайлером и Эви прочесывает город с портретами Бетси. В считанные минуты с помощью директора цирка Питер разработал такую поисковую операцию, которую им никогда бы не провернуть самим.
Следующий день провели в ожидании поезда на Сан-Антонио. Дженис на перроне с тревогой провожала Тайлера и Эви, заходивших в вагон с толпой пестро одетых артистов. Среди отъезжавших царила атмосфера циркового веселья. Все смеялись, пели, по очереди подходили к Дженис, обнимали ее и заверяли, что все будет хорошо. История Бетси быстро разошлась среди циркачей, и они с воодушевлением восприняли свою благородную миссию. Дженис завидовала их оптимизму.
Поезд тронулся, и оставшиеся артисты обступили Питера и Дженис. Громыхающий состав скрылся из вида, Теодофилус стукнул тростью по деревянной платформе и в упор посмотрел на своего нового работодателя:
— Что ж, мистер Маллони, пришло время вам и вашей очаровательной жене стать циркачами.
— Говорят, на ранчо «Кривой» недавно привезли быка и прибыли гости. Народ там не слишком общительный, и никто толком не знает, кто эти приезжие.
Теодофилус беспокойно взглянул на Дженис и незаметно подал знак Питеру, означавший, что у него есть еще кое-какая информация, но он не хочет говорить при Дженис.
Питер посмотрел на жену, которая нарочито сосредоточенно штопала его рубашку.
