Рейф мрачно посмотрел на неё:
— Главное, чтобы ты не ушла. — Он выскользнул из постели, натянул бриджи, застегнул их и распахнул дверь. — Что?
— Я… я прошу прощения, сэр. — Хиггинса немного взволновал тот факт, что Рейф открывает дверь в одних только бриджах из оленьей кожи и с голым торсом. Открытая дверь не позволяла ему увидеть Аишу, но то, что Рейф полуобнажен, открыло Хиггинсу нечто большее, чем просто голую кожу.
Аише было всё равно. Ещё никогда она не была так счастлива. Она и подумать не могла, что такое счастье возможно. Оно бурлило в её венах, словно шампанское, подаренное капитаном, накатывало подобно волнам, обрушивающимся на корабль, и наполняло её теплом, словно внутри сияло солнце.
Её не заботило, что не были сказаны слова любви. Рейф промолчал, а она слишком стеснялась, чтобы заговорить об этом. Её сердце переполняла любовь, она готова была выплеснуться и сжечь обоих. Поэтому Аиша решила сохранить это признание в себе, безмолвное и бесценное, до тех пор, пока Рейф не будет готов услышать его.
Да и что значили слова? За те две прошлые горячие тёмные ночи страсти с Рейфом Рэмси между ними протянулась такая драгоценная связь… По крайней мере, Аиша чувствовала её, а если Рейф и не чувствовал… нет, должен был. То, как он смотрел на неё, как его глаза темнели, словно приглашая в постель…
Сейчас не имело значения, что ждёт их в Англии. Они с Рейфом всё вынесут. Аиша верила в это всем сердцем.
Она села в постели, натянув покрывало до подбородка, и залюбовалась стройной, мускулистой фигурой Рейфа, его широкими, мощными плечами и длинным контуром позвоночника между ними, двумя неглубокими ямками на пояснице. Его рёбра заметно выдавались. Он ещё не набрал вес после болезни, но всё же являл собой восхитительное зрелище: твёрдое тело, гладкая кожа, рельефные мышцы.
Бриджи облегали его фигуру, обтягивая ягодицы и длинные, крепкие бедра.
Аиша пожирала его глазами, а её тело вспоминало, каково это чувствовать его рядом, вокруг и внутри неё, от этих воспоминаний её внезапно сотрясла дрожь, заставляя выгнуться и откинуться назад.
Рейф, должно быть, заметил это движение краем глаза, ибо повернулся, впился в неё взглядом, и глаза понимающе потемнели.
— У меня сообщение от капитана, сэр, — продолжал Хиггинс. — Поскольку карантин заканчивается сегодня, он бы хотел, чтобы вы и мисс Аиша присоединились к нему за завтраком. Он желал бы видеть вас в восемь утра, сэр. Ещё есть примерно полчаса. — Он помолчал и добавил: — Разумеется, вы захотите побриться, поэтому я распорядился подать вам горячую воду и для ванны мисс Аиши тоже. Я вернусь через минуту.
— Проклятье, — пробормотал Рейф, глядя на Аишу. Она с сожалением пожала плечами. Отказаться было нельзя, не обидев капитана, а этого обоим не хотелось.
— Прекрасно, — сказал Рейф Хиггинсу. — Поблагодари капитана и тащи свою воду. Мы будем готовы к восьми.
— Вы пережили это временное заключение, поздравляю; знаю, что вам, должно быть, пришлось нелегко, — сказал капитан Галлахер. Завтрак был накрыт в его каюте только на троих. — Должен признаться, вы неплохо выглядите. Мисс Клив, а вы просто светитесь от радости.
— Время пролетело на удивление быстро, — улыбнулась Аиша.
— В основном потому, что она — завзятый шулер, — перебил Рейф. — Капитан, перед вами человек, проигравший миллионы.
Аиша засмеялась:
— Не верьте ни единому слову, капитан, это всё враки. Мне пришлось научиться некоторым карточным играм, но это была самозащита, так уж господин Рэмси играет. И всё же, — она послала Рейфу лукавый взгляд, — мне следует поблагодарить его. Если когда-нибудь придётся зарабатывать на жизнь, я всегда смогу играть в карты.
Все рассмеялись.
— Всё равно будет замечательно иметь возможность ходить, куда хочется, и разговаривать с другими людьми, — прибавила Аиша.
— Да, с прогулками по палубе нам было легче, — согласился Рейф. — Спасибо, что разрешили их.
— Я не видел в них вреда, ведь вы не приближались к другим пассажирам, — покачал головой капитан. — Мне приказано вводить карантин для предотвращения возможной заразы, но конкретные условия всё равно остаются на моё усмотрение. Хотя медицинская братия никак не придёт к согласию, как эта болезнь распространяется, но и те, кто считает, что она передаётся контактным путём, и те, кто против, похоже, сошлись на том, что чистый свежий воздух полезен — ну или, по крайней мере, не навредит.
Аиша промолчала. Условия остаются на его усмотрение, а? Она сосредоточилась на завтраке. Девушка не возражала провести десять дней взаперти в каюте, но никогда не забудет, что капитан собирался ссадить Рейфа с корабля, не зная и не заботясь, что с ним сталось.
— И я рад, что вы решили пожениться — не то чтобы у вас был выбор, но… — продолжал капитан.
— Результатом мы довольны, — перебил его Рейф и в доказательство своих слов поцеловал Аише руку.
Волна удовольствия прошла по телу девушки. К щекам прилила краска, и она не смогла не улыбнуться Рейфу.
Капитан переводил взгляд с Аиши на Рейфа с широкой улыбкой на лице.
— Вот оно как? Превосходно, просто превосходно. Не желаете ли, чтобы я провёл церемонию или, быть может, преподобный Пэйн?
— Благодарю, но нет, — покачал головой Рейф. — Мисс Клив желает обвенчаться в присутствии своей бабушки, и мне следует уважать её желания. Мы поженимся в её поместье или в церкви неподалеку от дома моего брата.
— Превосходно, — кивнул капитан. — Горничная миссис Феррис позаботится о ваших вещах, мисс Клив.
— О моих вещах? — удивилась Аиша.
— Поскольку вы не женаты, вы, разумеется, вернётесь в каюту миссис Феррис.
— Нет никакой необходимости… — начал Рейф.
Капитан прямо посмотрел на него:
— Господин Рэмси, среди пассажиров находятся три крикливые ревностные христианки, священник и его жена. Они могли бы — пусть неохотно — принять тот факт, что вы двое делите каюту, пока вы болели и находились в карантине, ибо действия мисс Клив не оставляли нам другого выбора. Но теперь карантин окончен. Вы либо поженитесь сегодня, либо мисс Клив вернётся в каюту миссис Феррис.
— Мисс Клив не станет венчаться в спешке на корабле и потакать щепетильности кучки наглых выскочек, — отчеканил Рейф. — Она выйдет замуж как положено, в церкви, как того хочет, в присутствии своей бабки.
Аиша отодвинула тарелку с остатками завтрака. Он был прекрасен, но она больше не была голодна. Она поднялась.
— Прошу прощения, господа, я пойду собирать вещи.
Если бы она не знала со слов Рейфа, что общество осуждает браки, заключённые на корабле, она бы не возражала против того, чтобы их обвенчал капитан. Но свадьба в церкви в присутствии бабушки действительно была заманчивой перспективой, поэтому короткую разлуку можно было перенести.
