Вдруг он услышал мужской голос, кого-то зовущий.
Руфус кинул вверх еще один камень, понимая, что надеяться остается лишь на чудо. Однако он продолжал подбрасывать камни, стараясь произвести как можно больше шума. Голос приблизился. Руфус ожидал услышать грубый акцент своего убийцы, но вместо него услышал знакомые интонации. Он готов был поклясться, что голос принадлежал Большому Тиму Уоллесу.
Руфус попытался заговорить, но из его горла вырывались лишь хрипы. Секундой позже он увидел, как над колодцем склонилась мужская фигура, освещенная лунным светом.
— Кто там? Отец Уинфри? — изумился Большой Тим. Руфус постучал камнем о стенку.
— Это я, — прохрипел он.
— Господи помилуй! — воскликнул Большой Тим. — Как, черт возьми, вы здесь оказались?
Руфус мысленно благодарил Бога за то, что тот не оставил его в трудную минуту. Но ничего не мог произнести вслух.
— Я возьму веревку и вытащу вас отсюда! — прокричал ему Тим. — Вы сильно ранены?
Руфус вновь попытался заговорить, но ничего не вышло.
— Стучите по стене, — предложил его спаситель. — Два раза — да, один раз — нет. Вы сильно ранены?
У Руфуса ныло все тело, но переломов не было, и в целом он был в порядке. Он стукнул один раз.
— Мне нужно сходить. Я скоро вернусь. Вы понимаете?
Два удара.
— Сколько времени вы тут?
Руфус постучал по стене три раза.
Услышав яростные проклятия, он попросил Бога простить Большого Тима за ругань в присутствии священника. Потом к его ногам что-то упало. Пошарив рукой, он обнаружил флягу с водой. Руфус сделал несколько жадных глотков, пока не осушил флягу до дна. Родниковая вода показалась лучшим напитком, который ему доводилось пробовать.
Он вновь попробовал подать голос, но у него ничего не вышло. Усевшись поудобнее, Руфус стал ждать возвращения Большого Тима, в радостном предвкушении конца своим злоключениям.
* * *
Гончие потеряли след. Лошадь, украденная Сазерлендом, вернулась в конюшню, и погоня потеряла смысл.
Роберт немедленно написал объявления о награде за поимку шотландца. Затем он бросил на поиски еще больше людей.
Теперь шотландец передвигается пешком, рассудил Роберт. Если кто-то ему не помог.
Он подумал о Фэнси, но отбросил эту мысль. Во время визита в Марш-Энд она все время была с ним, никуда не отлучаясь. Правда, Фортуна крутилась во дворе, но у немой дурочки не достало бы ума и смелости на такой поступок.
«Нет, — решил Роберт, — это Мартин был слишком беспечен со своим оружием, хотя и не хочет в этом признаваться».
Утомленный и злой, Роберт вернулся в дом и обнаружил там очередного посетителя — человека, которого он послал убрать непокорного священника. Он заплатил Самуэлю вперед и заявил, что не желает его видеть впредь. Так какого дьявола он расхаживает по его холлу?
Самуэль переминался с ноги на ногу. От него разило виски. Наверное, он потратил на выпивку весь свой заработок.
— Я же предупреждал тебя… — начал Роберт, но, увидев понимающую улыбку Самуэля, коротко приказал: — Иди за мной.
Проведя его в кабинет, Роберт закрыл за собой дверь и окинул нежданного гостя внимательным взглядом. От него не укрылся жадный блеск в его глазах.
— Я дал кое-кому прочитать бумаги, которые были при священнике, — сказал Самуэль, доставая из кармана мятый грязный листок бумаги. — Тот шотландец, которого вы ищете… Он женат на этой женщине, которой принадлежал. Я подумал, что вам нужно знать. Ваш человек сказал, что вы собираетесь жениться на ней.
Кровь отхлынула от лица Роберта. Фэнси замужем за каторжником! Значит, эта негодяйка водила его за нос! Он бы стал посмешищем во всем графстве.
Роберту казалось, что невозможно испытать больший гнев, чем тот, что охватил его при известии о побеге шотландца. Однако сейчас, глядя на ухмылявшуюся физиономию этого негодяя, он почувствовал, как все поплыло перед глазами, и покачнулся.
Ему стоило огромного усилия удержаться на ногах. Роберт не хотел показывать этому жалкому пьянчужке, насколько уязвлен. Сделав вид, что не обратил внимания на слова Самуэля, он спросил:
— Человек, за которого я тебе заплатил, мертв?
— Да, — ответил тот.
Роберт выхватил из его рук брачное свидетельство и порвал на клочки.
— Никакой свадьбы не было. А если я узнаю, что ты сболтнул лишнее, я тебя убью.
На долю секунды в глазах Самуэля промелькнул страх, но жадность одержала верх.
— Моя память имеет цену, — сказал он.
Роберту хотелось убить шантажиста немедленно, но люди шерифа все еще были в доме. Наверняка кто-то видел Самуэля заходящим в дом. Ничего. Он успеет убить его позже. Но сейчас придется заплатить за его молчание.
— Оставайся здесь, — приказал Роберт. Поднявшись в спальню, он вытащил из ящика бюро несколько золотых монет. Подержал деньги в руке, не желая расставаться с ними, потом спустился вниз и швырнул их Самуэлю.
— Если я увижу тебя снова, — ледяным тоном произнес он, — ты пожалеешь о том, что появился на свет.
Шантажист схватил деньги и поспешно удалился.
Роберт вышел за ним в холл и задумчиво посмотрел на захлопнувшуюся парадную дверь. Затем он медленно окинул взглядом окружавшее его великолепие.
Он хотел ввести Фэнси хозяйкой в этот дом. Он едва не сделал своей женой женщину, принадлежавшую каторжнику. Она лгала ему, не моргнув глазом, а он даже не подозревал об этом.
Роберт вышел на улицу. Почти рассвело, и двор был полон людей, готовых начать поиски по его приказу. Над горизонтом появилась узкая жемчужная полоска.
Роберт поспешил к хижине Исайи. Он возьмет коляску и самых быстрых лошадей. Он найдет Фэнси и выбьет из нее правду. Она должна знать, где шотландец. В конце концов, он же ее муж. Мысль о том, что она предпочла нищего каторжника богатству и почету, которые он был готов сложить к ее ногам, не укладывалась в его голове.
Что ж, скоро она снова станет вдовой. А потом с ней произойдет несчастный случай. Роберт добьется опеки над детьми и станет полновластным хозяином отцовского наследства. Он все еще может получить то, чего так страстно добивался.
Роберт приказал Исайе ехать на ферму Фэнси.
Если ее там нет, он заберет детей. Этого будет достаточно, чтобы она сразу прибежала к нему.
* * *
Было немногим больше полуночи, когда Фэнси разбудила Дугласа Тернера. Она колотила в дверь, пока заспанный хозяин не открыл ей. Если бы Фэнси не была так взволнована, ее немало позабавил бы вид, в котором предстал перед ней почтенный адвокат — в развевающейся ночной сорочке и нахлобученном на редеющие волосы колпаке.
Страх преследовал ее на протяжении всего пути в Честертон. Ей казалось, что кто-то едет за ней, но, оборачиваясь, она никого не видела.
