Она подняла на него мокрые от слез глаза и увидела, что он с нежностью смотрит на нее. Откуда эта нежность у человека, которого она собиралась лишить жизни? От этих проявлений своего недавнего противника она оттаяла, а чуть позже почувствовала в себе непонятную раскованность. Она громко чихнула и сказала, глядя ему в глаза:
— Вы видели меня обнаженной.
Он был явно озадачен таким заявлением. Оно показалось ему любопытным, даже забавным, но он никак не ожидал услышать его. Будучи человеком находчивым и вместе с тем осмотрительным, он решил притвориться равнодушным:
— Хорошо, допустим, что это так. И что с того? В тот момент я не думал о вас как о женщине.
— Вы лжете, — сказала она, не спуская с него глаз. — Я была вместе с Гарри и Скадди в заведении леди Бакстел. Там не было ни одного мужчины, который бы не интересовался женщиной, каждым дюймом ее тела.
— Вы были у леди Бакстел? — переспросил он не с удивлением, а скорее с уважением в голосе. — Вы действительно посещали публичный дом?
— А как можно было избежать этого за пять месяцев? Я пыталась, но отвертеться от Гарри было не так просто. Зато, побывав там, я сделала одно доброе дело. Спасла одну молоденькую девушку, которую обесчестил сэр Уильям. Теперь она присматривает за сынишкой Джека.
— Вы ходили в бордель и ухитрились увести оттуда шлюху? Да еще пристроили ее ухаживать за вашим племянником?
Она рассказала ему все о Маврин, о смерти ее дяди Боба и о том, как девушка оказалась на улице.
— Я ужасно разозлилась на сэра Уильяма Файли. Он так жестоко и гнусно обращался с ней.
— Сэр Уильям далеко не лучший представитель рода человеческого, — сказал он, быстро поцеловав ее волосы. Он был так поражен ее признанием, что не решался расспрашивать дальше.
Хэтти склонила головку набок и лукаво улыбнулась:
— Я хорошо изучила мужчин. Я знаю, чем они озабочены все время. Близостью с женщиной. Долгое время меня это смущало, но потом я смирилась и даже сама стала отпускать разные недвусмысленные шуточки, предназначенные не для дамских ушек. Все поверили, что я оставила Маврин для себя. И я была довольна, что они так считали. Таким образом, я получила возможность отказаться от дома мадам Бакстел.
Он покачал головой.
— Просто невероятно. — Больше он ничего не мог выговорить.
Затем наступило молчание. Молчание, заполненное взаимным любопытством и невысказанными вопросами.
Наконец она подняла на него глаза, и он тотчас легким поцелуем закрыл ее сомкнутые губы.
— Я мечтал сделать это еще на балу у Рэнлигов, — сказал он. — Мне безумно хотелось прикасаться к вам. Мне нравилось, как вы смеялись. Ваш смех завораживал меня. Через него мне передавалось ваше тепло. Вы покорили меня, Хэтти. Очаровали от кончиков волос до кончиков пальцев. Я восхищался вами. И одновременно я не знал, что подумать о вашей ненависти ко мне и почему вы ушли из дома в тот день, когда я должен был обедать у вас.
— Вы тоже очаровали меня — призналась она. — Но это чувство было ново для меня. Я ничего не знаю об отношениях между мужчинами и женщинами, ваша светлость…
— Меня зовут Джейсон. Думаю, вам ничто не мешает обращаться ко мне по имени?
— Джейсон. Звучит почти как Ясон[7]. Может быть, вы и есть тот благородный греческий герой, искатель приключений?
— Он самый, — ответил он и снова поцеловал ее. — Давайте продолжим разговор о мужчинах и женщинах. Вы можете пополнить свои знания. Я хочу сообщить вам, что у вас есть возможность завладеть не только моим сердцем, но и состоянием. Такой власти надо мной не имела ни одна женщина. Должен признаться, что мне нравилось слушать все ваши словесные выпады. Представьте себе, мне нравилось чувствовать себя обескураженным.
— А когда вы ухаживали за мной, вы действительно не воспринимали меня как женщину?
«Кто бы мог предположить, что ночь закончится таким образом?» — подумал он и опять наградил ее легким поцелуем. Она была теплой и сладкой. Ему невыносимо хотелось целовать ее снова и снова.
— Вы прекрасны, а я не слепой. Но поверьте, тогда я не мог забывать о главном — вашем здоровье. Я должен был вести себя как доктор, а не как мужчина. Нельзя увиливать от своих обязанностей, Хэтти. Несомненно, если вы бы ухаживали за мной, у вас тоже не было бы другого выбора. Если бы я, будучи раненным, лежал перед вами обнаженным, разве вы бы чувствовали плотское влечение ко мне?
— Не знаю, — медленно проговорила она, слегка нахмурившись. — Я уже сказала вам, что я думаю о джентльменах. У них женщины не выходят из головы ни на один час, ни днем, ни ночью. Это было и остается для меня непонятным. О подобных желаниях у женщин мне мало что известно. С ними происходит то же самое?
— В следующий раз, когда мы будем драться на дуэли, я устрою так, чтобы мне оказаться в роли раненого. Вот тогда я посмотрю, как вы будете вести себя, будете ли вы целовать меня или держать на руках так, как я нянчил вас все это время. Вы тоже проверите свои чувства. А вообще страсть — это великое наслаждение, Хэтти.
— Возможно. Но я полагаю, что мне выпадет случай познать это при более счастливых обстоятельствах, нежели в роли сиделки после вашего ранения. — При этих словах она вздрогнула и снова припала головой к его шее. — Вы знаете, я, кажется, отчасти представляю, что это такое. Я действительно получала наслаждение от уроков фехтования с синьором Бертиоли. Да, особенно когда дело доходило до того момента, когда можно было вонзить рапиру.
Он крепче обхватил ее за плечи и закончил недосказанное ею:
— Да, Хэтти, в каждом спорте всегда бывает высшая точка, хотя это не совсем то, что я имел в виду. Азарт и удовлетворение в состязании — вещи относительные и условные. Поверьте, невозможно получить подлинное удовольствие оттого, что вы кого-то проткнете шпагой. Так бывает только в глупых любовных романах.
— А разве вам не хочется убить сэра Уильяма Файли?
В темных глазах маркиза появился зловещий блеск.
— Это совсем другое дело. Ненависть — это иная страсть. Да, я давно хотел убить этого человека. И я сделал бы это, но у меня были связаны руки. После смерти Элизабет я ненадолго вернулся в Лондон и сразу же столкнулся с Файли. Сэр Уильям — редкая скотина, но отнюдь не глупец. Он прекрасно понимал, что я лучше его владею и шпагой, и пистолетом. Поэтому он стал отрицать свою роль в жизни Элизабет и молча проглатывал мои оскорбления. Как вы помните, он так же поступил и в тот вечер, когда я вмешался в ваш с ним спор и заступился за вас.
— Я бы тоже хотела убить его, — сказала Хэтти. — Я была готова убить его после того, как узнала, как он поступил с Маврин.
