Лаура Паркер - Буря страсти

— А вам не интересно?

— Что?

— Узнать, как бы я ответил на такой вопрос.

— Да, конечно.

Он хмыкнул:

— Ваш энтузиазм поражает меня. Однако я отвечу. Друзья считают меня неуязвимым для любви. Я всегда подозревал, что это слово обозначает быстротечное влечение между мужчиной и женщиной, которое исчезает вместе с желанием. Это чувство выглядело очень эгоистичным и своекорыстным.

Кетлин попыталась поднять голову, но он прижал ее рукой к плечу. Рассеянно улыбнувшись, он с наслаждением вдохнул аромат ее волос — именно об этом он мечтал долгие месяцы. От нее пахло лимоном и еще чем-то очень женственным.

Какой же он теплый, какой надежный! Кетлин была готова окунуться в это тепло и силу, хотя бы на ночь сбросить с себя бремя одиночества. Но она преодолела это желание. Если она потеряет твердость даже на мгновение, потом, после его отъезда, ей будет слишком трудно жить в этом мире. Она пришла сюда, чтобы изгнать преследующих ее демонов, а не капитулировать перед ними.

— Вы не верите в любовь? — Это была соломинка, и она за нее ухватилась.

— Я бы скорее назвал себя агностиком. Видите ли, я никогда прежде не любил.

— О!

Кетлин подняла голову, чтобы посмотреть на него, и он не остановил ее. Его улыбка — он был так близко, что стоило чуть-чуть вытянуть шею, чтобы поцеловать его, — оказалась невообразимо нежной. Всматриваясь в его прекрасное лицо, она спрашивала себя, как ей жить после этой ночи с ним.

Кетлин поборола искушение и выпрямилась. Во второй раз любви так легко не удастся заставить ее капитулировать. На этот раз она припрячет крохотную частичку своего «я». Когда заключается сделка, обе стороны и что-то теряют и что-то приобретают.

— Я оказалась здесь потому, что хочу быть с вами, — сказала она и покраснела, смущенная собственной прямолинейностью. — Но я могу предложить вам только эту ночь.

Квинлан понял, что она делает, и пришел в восхищение. Прямота была одной из ее наиболее привлекательных черт, хотя временами ему хотелось, чтобы это достоинство имело чуть меньшие размеры.

— Разве я просил о большем?

— Нет, но я посчитала нужным поставить вас в известность: я не буду — не смогу быть — вашей любовницей.

— Понятно. — Он взялся за ленту, стягивавшую ее корсаж. — Я должен знать еще что-нибудь?

— Да. — Наклонив голову, Кетлин следила за тем, как его пальцы развязывают ленты. — Я уже небезупречна.

Квинлану потребовалось несколько мгновений, чтобы постичь истинный смысл ее слов.

— О! — Узел на корсаже развязался. — Тяготы материнства.

Кетлин кивнула.

— Я решила, вам следует знать.

Он накрыл ладонью ее грудь над корсажем.

— У меня есть некоторый опыт. А вам не кажется, что ваши страхи беспочвенны?

— Я не думала об этом. — Кетлин смущенно подняла глаза. Она верила, что через его руки прошло немало женщин, с готовностью ложившихся под него. — О! — Его пальцы скользнули за корсаж и нашли ее сосок.

— Отдайся мне, Кейтлин. Позволь мне показать, что ты заслуживаешь любви. Позволь доставить тебе удовольствие. Позволь подарить наслаждение.

Она хотела только прикасаться к нему: убрать прядь волос, упавшую на лоб, нежно погладить, обнять. И не больше. Ну почему мужчины требуют от женщин то, что приносит больше боли, чем удовольствия?

— А что, если вам это не удастся?

Неужели, подумал Квинлан, она никогда не испытывала страсть? Он заглянул в ее глаза, затуманенные сомнением, и ему безумно захотелось, чтобы первый урок чувственности она получила именно от него.

Он взял ее за подбородок и приник к ее губам. Затем отстранился и принялся целовать ее щеки и глаза. Не надо спешить. У него есть время, много времени, и он постарается, чтобы ей было хорошо.

Он вернулся к ее губам: провел языком по верхней, потом по нижней. Он почувствовал, как она затрепетала и судорожно сжала его предплечья. Он понял, что она борется с каким-то воспоминанием, нагоняющим на нее страх. Неужели Петтигрю добивался ее ради развлечения? Неужели грубостью разрушил ее доверие?

Кетлин задрожала, когда он притянул ее к себе и сунул язык ей в рот. Он провел им по ее зубам и чуткому нёбу, и она застонала.

Отстранившись, Квинлан с удовлетворением отметил, что она продолжает прижиматься к нему, что ее веки опущены, а губы призывно приоткрыты. Он провел пальцем по припухшим от поцелуя губам.

— А теперь расскажи, что ты чувствуешь.

Кетлин открыла глаза.

— Внутри все горит, — ошеломленно прошептала она. Он облегченно рассмеялся:

— Иди сюда.

Он усадил ее к себе на колени и положил ее голову на сгиб левой руки. Его пальцы скользили по ее щеке, гладили лоб, перебирали волосы на висках, играли с мочкой уха и снова возвращались к щеке.

Некоторое время Квинлан целовал ее осторожно, лишь слегка прикасаясь губами. Потом его поцелуи стали более настойчивыми: его язык опять заскользил по ее нёбу, и она, вздохнув, шире распахнула губы. Он нашел ее язык и принялся играть с ним. Он медленно и терпеливо учил ее отвечать на ласки, и она робко лизнула его верхнюю губу. Он сдерживался, пока это не повторилось, и только тогда обхватил ее язык губами. Его губы двигались по ее языку в том же ритме, что тела — при соитии. Вскоре ее дыхание участилось, а пальцы впились в его плечи.

Кетлин сообразила, что он распустил шнуровку на платье, лишь когда почувствовала на груди тепло его ладони. Прикосновение было ей приятно, оно так отличалось от грубого тисканья. Нет! Она не будет вспоминать. «Думай о настоящем, — велела она себе, — об этой волшебной ночи, когда тебя обнимает единственный мужчина, которого ты будешь любить всю жизнь».

Кетлин перевернулась и уткнулась лицом ему в локоть, сожалея о том, что не знает, как подарить Квинлану наслаждение, которое дарит ей он.

— Кетлин? — прошептал он.

— Что? — не поднимая головы, спросила она. Он потянул ее за сосок. Она выгнулась и застонала.

— Тебе больно, любимая?

Сколько заботы в его голосе! Она отрицательно замотала головой.

— Тогда почему ты прячешься? — Она с неохотой повернулась к нему. Ее глаза были расширены, на щеках играл румянец. — Так-то лучше.

Он страстно поцеловал ее и поднял. Она поняла, зачем он это сделал, когда платье упало с плеч. Она попыталась тянуть его, но ей помешали его руки. Обхватив за талию, он приподнял ее и поставил между своими коленями.

Как ловко он умеет обращаться с одеждой, решила Кетлин. Ее охватила легкая паника, когда платье и рубашка соскользнули на пол. Она поспешно прикрыла свою наготу руками, но он убрал их.

Квинлан заметил, что она закрыла глаза и в ее лице появилось напряжение. Может, она ожидает от него грубости? Или вспомнила что-то неприятное? Ее ранимость трогала и удивляла его. Ведь она очень сильна духом. Ее предал любовник, она перенесла смерть отца, беременная, боролась за кусок хлеба, но ни разу не дрогнула. Видимо, то, что происходит сейчас, — более тяжелое испытание. Он обнял ее, чтобы от нее же скрыть ее наготу. Он почувствовал ее дрожь, услышал тихий жалобный стон, и его захлестнула волна любви.