Когда Джонти наклонилась к индианке, чтобы помочь ей подняться на ноги, она содрогнулась, увидев, во что превратилось лицо женщины. Понч, не жалея сил, жестоко избил ее кулаками. Нижняя губа была разбита, и под обоими глазами появились синяки. Джонти выругалась про себя, заметив на шее Немии начинающие темнеть следы пальцев.
Кое-как, то неся ее на себе, то волоча за собой, Джонти вытащила Немию из коттеджа. Обхватив друг друга за талию и поддерживая, они смотрели, как горел коттедж. Джонти задыхалась от беспомощной ярости.
Немия уже овладела собой, и Джонти спросила:
— Как он вошел, Немия? Ты ведь, наверняка, не открывала ему дверь.
— Нет, конечно, нет, Джонти! Я бы скорее впустила дьявола, — Немия вытерла глаза. — Я вышла на крыльцо за дровами, а он был там. Я настолько испугалась, а он так быстро набросился на меня, затолкнул в дом и закрыл дверь, что я даже не успела сообразить, что…
— А почему ты сразу не закричала? Зачем было дожидаться, пока загорится дом?
— Я не закричала, потому что боялась разбудить Коти, и что он заплачет. Я боялась, потому что этот ужасный человек мог сделать с ребенком что угодно. Мог даже убить его, — Немия сникла. — А он … ты знаешь…— Джонти взглянула на разбитое лицо. — Да, он бил меня по лицу. Я на короткое время потеряла сознание, а когда пришла в себя, дом уже горел, а Понч убежал через дверь. Вот тогда я закричала.
— Ты очень храбрая женщина, Немия, — Джонти крепко обняла ее дрожащие плечи. — Я никогда не забуду о том, что ты сделала.
— Я была очень напугана, Джонти, и вовсе я не храбрая, — Немия вытерла кулаками мокрые глаза. Немного помолчав, она умоляюще посмотрела на Джонти. — Пожалуйста, не рассказывай Джонни о том, что сделал со мной толстяк. Мне так стыдно.
— Конечно, не буду, Немия, — мягко сказала она. — Я бы не стала рассказывать, даже если бы ты меня не просила. Но ведь тебе нечего стыдиться! Как ты могла защитить себя? В любом случае, — в глазах Джонти мелькнул озорной огонек, — для Джонни достаточно узнать, что Понч избил тебя, чтобы убить этого негодяя.
Уже проваливалась крыша, когда вернулся Лайтфут с собакой. Его остекленевший взгляд остановился на горящем доме, потом он посмотрел на полураздетую Немию. Впервые в жизни Джонти увидела, что его лицо потеряло свое непроницаемое выражение. Он вышел из себя. Обняв Немию и осторожно погладив ее разбитое лицо, он спросил:
— Кто?
Лайтфут промолчал, когда женщины в один голос ответили:
— Понч!
Хотя он не сказал ни слова, свирепое выражение его лица показало, что Пончу осталось недолго жить на свете.
Также молча он повернулся и пошел к коровнику, и вскоре вернулся с серой попоной. Набросив ее на плечи Немии, он, наконец, заговорил.
— Немия, присмотри за Коти, а ты, Джонти, собери своих кур, пока я запрягу повозку и привяжу корову и лошадь. Я хочу добраться до Коттонвуда засветло.
— Бедный дядя Джим, — Джонти покачала головой. — Опять я свалюсь на его голову. Как он, наверное, устал от этого!
Лайтфут бросил на нее суровый взгляд.
— От тебя, юная леди, он никогда не устанет.
Джонти показалось, что не прошло и минуты, как они уже ехали прочь от тлеющих развалин их бывшего дома. Обняв за шею Волка, она оглядывалась назад до тех пор, пока мерцающие угли совсем не скрылись из вида. Тогда она посмотрела вперед и задумалась о том, что готовило будущее ей и Коти. На этом небольшом ранчо она была почти счастлива.
В напряженном молчании Джонти сидела возле Лайтфута. У нее было о чем думать и беспокоиться. Корд. Вероятность того, что он увидит сына, возросла, потому что она и Коти будут жить в городе. Ей придется быть предельно осторожной, пока не будет построен другой коттедж, если, конечно, дядя Джим сочтет необходимым его строить. Джонти удрученно опустила плечи.
Вспотевшие лошади притащились в Коттонвуд, когда солнце уже собиралось ускользнуть за виднеющуюся вдалеке гору. Лайтфут загнал их на задний двор пивной и остановил. Бока лошадей тяжело вздымались от быстрого бега. Индеец опустил поводья и спрыгнул на землю. Джонти проворно соскочила за ним с высокого сиденья и помогла выйти из повозки Немии с Коти на руках.
Все трое во главе с индейцем поспешно направились к кухне, потягивая носом воздух.
— Тилли начала готовить ужин, — сказала Джонти, желая поскорее увидеться со своей подругой. — Пахнет жареным мясом.
Лайтфут толкнул входную дверь, а Джонти дружески кивнула старой Дженни, как обычно сидевшей на пороге и покуривавшей свою длинную глиняную трубку. Поблекшие глаза ошеломленно уставились на нее, и Джонти поняла, что ее пока не узнали. Многие люди не узнают ее, думала она, входя за индейцем на кухню.
Испуганная Тилли выпрямилась, держа в руках только что снятую с плиты сковородку с бисквитами.
— Ты испугал меня до полусмерти, Джонни, — проворчала она, поставив горячую сковородку. — Что привело тебя в Коттонвуд в такое время? Кто присматривает за ребенком и женщинами?
Лайтфут ухмыльнулся и отступил в сторону, за ним вошли Джонти и Немия. Новая повариха Ла Тора взвизгнула и с искрящимися от восхищения глазами воскликнула:
— Джонти!
Джонти бросилась в ее материнские объятия.
— О, Тилли, как хорошо, что мы снова увиделись. Я очень без тебя скучала.
После крепких объятий довольная Тилли отпустила Джонти.
— Дай-ка, я хорошенько на тебя посмотрю.
Она окинула взглядом нежное лицо, копну черных волос, спадающих на плечи, полную грудь и стройный изгиб бедер. Тилли медленно покачала головой, как будто приезд Джонти должен был принести конец мирному существованию пивной.
— Мы должны будем держать тебя на кухне, пока ты будешь гостить у нас. Если кто-нибудь из этой компании в пивной увидит тебя, то Ла Тору придется перестрелять половину из них.
— Я надеюсь, что не придется, — засмеялась Джонти, потом вдруг опечалилась. — Боюсь, что дядя Джим не сможет от меня отделаться в ближайшее время.
— Что случилось, дитя мое? — начала Тилли, потом ее внимание привлек рев, раздавшийся из свертка, который держала Немия. Тилли приветственно улыбнулась индианке, потом взяла у нее плачущего ребенка.
— Дайте-ка, я взгляну на эту крошку, — сказала она. — Кричит, как его папочка, приведенный в ярость, а? Боже мой, к тому же и похож на него, — воскликнула она, когда развернула его. — Никогда не видела подобного, — Тилли засмеялась и подняла Коти вверх. — Твой папочка обязательно узнает тебя, малыш, — лицо Коти покраснело от того, что он усердно перебирал в воздухе руками и ногами. — Ну и нрав! — Тилли снова засмеялась.
— Он голодный, — вступилась Джонти за раздраженного малыша и, взяв его на руки, расстегнула лиф платья. — А так он очень хороший мальчик.
