Посему и в этот раз он ни секунды не раздумывал, а тут же устремился в погоню.
Дурой была бы Корали, если бы не смогла не только отличить девочку от мальчика – невзирая на одежду той, что была моложе – но и распознать врожденную речь высшего круга. Что она и сделала за те несколько минут, пока заталкивала пленников в древнюю карету, ожидающую за углом с Миком на козлах.
– Я так понимаю, что вы собираетесь держать нас ради выкупа, – сказала старшая, осторожно поглядывая на нож Корали. – Не проще ли было привезти нас к Эйнсвуд-Хаузу и заявить, что спасли нас? Что вам мешает получить награду?
Не упомяни девочка Эйнсвуд-Хауз, Корали бы остановила карету, отворила дверцу и вышвырнула их вон. Ее ловля ограничивалась девчонками, которые никому не были нужны, и о каковых никто не заботился, у которых не было влиятельных семей, чтобы обрушить на сводню всю мощь закона. Ни один торговец шлюхами, будь у него хоть капля осторожности, не свяжется с нежно воспитанными мисс, поскольку те, кому они принадлежат, назначают обычно внушительную награду за их возвращение.
Не было души, по мнению Корали, которая бы мать родную не продала ради вознаграждения. Вот почему преступления против высшего класса имели свойство раскрываться чаще и быстрее, чем те же самые против остальных отбросов человечества. Лондонские юристы рассчитывали на доносчиков и признания сообщников в деле привлечения преступников к суду. И глупость – для преступного разума в большинстве случаев никоим образом не была примечательной чертой.
Хотя Корали не обладала умом высокого порядка, она была достаточно проворна, чтобы не попадаться. К тому же она слыла опасной особой, чтобы ей переходить дорогу, это все знали. Строптивых девчонок жестоко наказывали. Несколько были настолько испорчены, что пытались предать Корали или удрать, но были пойманы, изуродованы и убиты в назидание другим. До настоящего времени Аннет была единственной из ее работниц, которая исхитрилась ускользнуть живой. Корали считала, что девчонке это удалось, потому что та забрала с собой деньги и драгоценности. Аннет либо подкупила Джосаю и Билла, либо уговорила их работать на нее где-нибудь в Париже, поскольку громилы больше не возвращались.
Раз уж все это произошло по вине новоиспеченной герцогини Эйнсвуд, неудивительно, когда Корали, узнав, что две молоденькие особы, которых она подобрала, оказались подопечными герцога, и, получив тому доказательства, сунув нос в их пожитки, не вытолкнула девчонок из кареты.
Она слышала, что в Эйнсвуд-Хаузе случилось что-то неладное, и была осведомлена, что герцог уехал из Лондона. Большего Корали не выяснила. По причине того, что в последние недели она залегла на дно. Ей пришлось покинуть Фрэнсис-стрит, не заплатив ренты – тоже по вине этой портовой шлюхи Гренвилл – а это значило, что Корали разыскивали судебные приставы.
Впрочем, ей пришлось убить одну беглянку несколько дней назад и временно сделать нетрудоспособной другую девицу в приступе пьяного буйства. В результате у нее на две рабочие лошадки стало меньше, а для дела это ой как нехорошо. Поневоле ей пришлось рискнуть и выйти сегодня с раннего утра, чтобы поискать замену.
Сейчас-то ей никакая замена не понадобится. Нынче у нее есть способ свести счеты с этой сволочью писакой и заодно разбогатеть.
И посему Корали улыбнулась, выставив напоказ редкие почерневшие зубы:
– Эйнсвуд-Хауз-то на замке, и все уехали, – принялась она врать своим пленницам. – Похоже, они там отправились на ваши поиски. – Она помотала головой. – На поиски парочки беглянок. Ваше счастье, что я нашла вас. Тут кое-кто позаботится о вас, словно вы королевны какие-то. «Было ничье – стало мое» – ходит такая поговорка. А вы знаете, что некоторые людишки делают с маленькими девочками, когда их находят?
Старшая теснее прижала к себе младшую.
– Да, мы знаем. Читали о том в «Аргусе».
– Тогда, если не хотите, чтобы с вами случилось подобное, советую вам быть умницами, вести себя потише и не доставлять мне хлопот. – Она резко мотнула головой в сторону окна. – Вы видите, где мы? Вовсе не в аристократической части города. Все, что мне нужно сделать, это открыть дверь и спросить «Кто-нибудь желает парочку хорошеньких девчонок?», и вас с руками оторвут.
– Вы же не хотите, чтоб Корри так поступила, – добавила Нелл, наклоняясь к девочкам. – Да вы и вполовину не читали того, что случается с девчонками. Кое-какие делишки столь ужасны, что их не напечатают даже в «Полицейской газете».
– Я помещу вас туда, где вам ничего не угрожает, – пообещала Корали. – До тех пор, пока вы себя будете вести хорошо. И мы пошлем им весточку, чтобы пришли и выручили вас. Чем быстрее, тем лучше, я так думаю. Девчонки, которые не могут отработать свое содержание, мне без надобности.
Том ухитрился проследить их путь довольно далеко на нескольких экипажах, главным образом на какой-то разбитой карете, и теперь проворно пробирался через запруженные толпой улицы. Но, запутавшись в скоплении пешеходов и транспорта, он потерял след около Тауэра и не смог снова взять его, несмотря на несколько часов поисков.
Утро было на исходе, когда он доложил Лидии. Его описание одежды и внешности парочки не оставляло никаких сомнений, что это были Элизабет и Эмили. Не хотелось бы Лидии верить, что девочки попали в лапы Корали, но сомневаться в этом, увы, не приходилось. От Севен-Дайлз до Степни не нашлось бы ни одного уличного мальчишки, который не знал бы сводню – и достаточно не смышленого, чтобы не держаться от нее подальше.
Послав Тома на кухню поесть, Лидия отправила послание Эйнсвуду с предписанием бросить все и поспешить в Лондон.
Потом она отправилась с Тамсин и Берти обратно в библиотеку разрабатывать план действий.
До сей поры они по ряду причин насколько возможно не афишировали поиски. Нежно взращенные мисс, нарушившие правила поведения в обществе тем, что устроили побег, по всеобщему предположению, ниспровергали и другие правила в ходе своего бегства. Их репутация была бы подмочена, если не разрушена совсем, выйди хоть слово наружу.
И это еще не самая худшая угроза. У Гренвилл из «Аргуса» имелось полным-полно врагов. И она не хотела, чтобы ее противники принялись искать Элизабет и Эмили и выместили на них свою мстительную злобу. Лидия дала это ясно понять своей шпионской сети.
В настоящий же момент к великому несчастью подопечные Эйнсвуда очутились во вражеских руках.
– Выбора у нас нет, – заявила Лидия своим компаньонам. – Мы должны назначить огромную награду за их спасение и надеяться, что алчность перевесит неприязнь.
