— Скажи, Марк когда-нибудь видится с Нэдом?
Нет, ответила я, во всяком случае теперь. Нэд изредка навещал сына, когда тот был еще в школе, но всегда как-то торопился то на поезд, то по важным делам. А с тех пор как он женился (он наконец сделал это два года назад), он больше не выказывал желания видеть Марка.
— А Г… любит Марка? — спросила Айрис, со свойственной ей манерой называя моего мужа, с которым не была даже знакома, уменьшительным именем, которым никто никогда его не называл. — О, я уверена, что любит. Ты счастливица, Кристи! Тебе всегда везло.
Я ничего не ответила.
— Правда, — согласилась она, — вначале тебе не очень повезло. Но Нэдди в конце концов дал ведь тебе свободу, не так ли?
— Да, — сказала я, — и я до сих пор не могу понять, почему он это сделал.
Я все еще не знала и не догадывалась, что заставило его в ту неделю июля так внезапно переменить свое решение. К тому же тогда я слишком обрадовалась этому, чтобы ломать себе голову, почему он так поступил. Но сейчас этим полупризнанием выдав себя Айрис, я насторожилась, ибо на ее крепко сжатых губах заиграла загадочная улыбка. Казалось, Айрис с трудом сдерживает себя.
— Во всяком случае, — сказала я, — теперь это уже не имеет значения. Все это было так давно.
— Конечно, я видела его только один этот раз, — внезапно, словно оправдываясь, сказала Айрис.
Я с удивлением посмотрела на нее.
— Что ты так смотришь на меня? — спросила она, широко и простодушно открыв глаза.
Я напомнила ей встречу в кабаре.
— Это когда ты пела. Потом ты подошла к нашему столику.
Она задумчиво опустила глаза.
— Да, это было в кабаре. — Затем она подняла глаза и улыбнулась. — О да, конечно. Я совсем забыла об этом.
Она не лгала. Случая, который изменил мою жизнь, грубо разрушил все принятые мною решения и принес мне горе, которого я могла бы не знать, она действительно не помнила. Мне захотелось напомнить ей его во всех подробностях, но даже сейчас я стыдилась, что она вспомнит о своей маленькой победе надо мной.
— Я тогда пела глупейшую песенку о потаскушках! — воскликнула Айрис, вся засияв. — На мне было ужасное платье. О господи, никогда его не забуду. В нем я была похожа на хромую клячу. — Она пропела мотив песенки. Но лицо ее вдруг приняло замкнутое и загадочное выражение. Вскинув руки, она сцепила их над головой и поглядела на меня с улыбкой.
Мне захотелось встать и уйти, вернуться к солнцу и к моей новой, теперь уже счастливой жизни. Однако Айрис заставляла меня смотреть назад, в глубокую пропасть ушедших дней.
— Если ты хочешь, я расскажу тебе, — вдруг сказала она.
Что может она рассказать мне, спросила я.
— Что случилось тогда с Нэдом. Почему и где. — Она не переменила позы и сидела напряженная, выжидающая.
Неужели Айрис? Нет, этого не может быть. Она никогда не нравилась ему. Однако мысль о том, что он мог уйти от меня к Айрис, причинила боль, заставила снова почувствовать себя юной и беззащитной. Но Айрис сказала: «Я видела его только один этот раз». Зачем бы ей так глупо врать, если она все равно собиралась рассказать мне об этом?
Я вспомнила, что Айрис не было в это время в Англии. Она была замужем и жила далеко, на другом континенте. Однако какое все это имеет теперь значение?
Айрис расцепила руки и шумно вздохнула. Медленно опустив руки до уровня плеч, она уронила их на колени и снова сжала. Утратив краски и прелесть юности, она сохранила подчеркнутое и театральное жеманство бывшей красавицы.
Поскольку я молчала, она сказала:
— Я всегда восхищалась твоим Нэдди и тобой тоже, конечно. И хотя ты всегда прятала его от меня, он произвел на меня очень сильное впечатление. — Она стала торжественно-серьезной и подняла ко мне лицо, чтобы я могла хорошо его видеть. Робким неуверенным движением, словно слепая, она коснулась рукой моей щеки. — Не знаю, нужно ли тебе говорить? Ведь ты сама сказала, что все это было так давно.
— Говори, — сказала я, — и покончим с этим. В конце концов ты всегда мне все рассказывала.
— Надеюсь, теперь тебе все это безразлично, — промолвила она.
Я ничего не сказала. За стенами этого дома, этой комнаты я снова буду свободна, как человек, очнувшийся от долгого сна. Но оставаться так долго в ловушке прошлого, в которую заманила меня Айрис, было невыносимо.
— Я действительно знаю, почему Нэдди в конце концов согласился отпустить тебя. Мне рассказали об этом. Совсем недавно. Но если ты не хочешь, я могу не говорить.
— Конечно, хочу, — воскликнула я.
Легкая улыбка, промелькнувшая на ее губах, спряталась где-то в уголке рта.
— В этом виновата Каролина.
Если в качестве награды Айрис ждала от меня самого искреннего удивления, она была полностью вознаграждена. Все, что я смогла сделать в эту минуту, — это лишь еще раз повторить названное ею имя.
Открыв мне тайну и насладившись произведенным эффектом, Айрис внезапно как-то вся обмякла. Девичье кокетство исчезло, и передо мной была усталая, скучающая женщина, которая достигла в жизни почти того, чего хотела, и все же не совсем того, с которой судьба обошлась довольно милостиво и все же не слишком хорошо.
— Едва ли кто другой смог бы выведать у нее все то, что выведала я. В конце концов Каролина всегда мне все рассказывала. Вот почему она старалась избегать меня — потому что не могла не изливать мне свою душу, Ее до сих пор мучит совесть. «Не будь дурой, — сказала я ей, — все давно мертво и забыто, как покойница королева Анна. К тому же ты просто оказала Кристи услугу».
— Расскажи, — не выдержала я, — расскажи все, как было.
И она рассказала мне то, что по старой привычке не смогла утаить от нее и рассказала ей неделю назад Каролина. Возвращаясь домой из Эссекса, Нэд случайно встретил Каролину и зашел к ней. (Она всегда ему нравилась; она была единственной из моих подруг, кем он по-настоящему восхищался.) Несчастный, в полном отчаянии, он признался ей, что наскучил мне, что я больше не люблю его и прошу развода. Каролина, тоже несчастная и одинокая, находя состояние одиночества все более невыносимым, старалась утешить его. Они засиделись допоздна, выпили, и Нэд не смог уже вернуться домой. Эту ночь, не из-за любви, а из страха перед одиночеством, они провели вместе. Они были вместе и следующую ночь.
— Вот так все и произошло, — сказала Айрис довольно громко. Она казалась немного испуганной. — Каролина сказала, что никогда бы не сделала этого, если бы знала, что он тебе нужен. Она сказала, что он никогда не нравился ей и она больше не видела его. Но после этого она уже не могла смотреть тебе в глаза. Потому что она любила тебя, — добавила Айрис тоном, в котором прозвучали нотки гнева. — Она действительно любила тебя, ты это знаешь. Любила гораздо больше, чем меня.
