Все эти чудодейственные перемены произошли за те два месяца, что Виктория провела в своем имении, вернувшись в середине января из Гвианы. Филдинг, с которым они окончательно подружились за время дороги, не оставил ее без помощи и здесь. Сразу после возвращения в Англию он побывал в Джемисон-холле, тщательно осмотрел имение, а затем прислал сюда одного из лучших лондонских архитекторов. И работы по возвращению былого величия баронскому гнезду, построенному еще в начале семнадцатого века, закипели вовсю. Сейчас, когда с внутренней отделкой помещений было практически покончено, мистер Стоун собирался преобразить дом снаружи, а попутно с этим воссоздать старинный парк и сад с оранжереями. Все необходимые материалы были заблаговременно завезены в усадьбу, оставалось лишь дождаться, когда подсохнет земля и наступит апрельское тепло.
Мистер Стоун, как обычно, оживленно расхаживал вокруг хозяйственных построек и деловито отдавал распоряжения рабочим. Заметив Викторию еще издали, он приветливо махнул рукой и двинулся ей навстречу.
– Ну, моя юная и прекрасная леди, – с ходу заговорил он, энергично пожав ей руку, – как видите, все на месте, и нам остается лишь ждать, когда мои грандиозные замыслы получат свое воплощение. Ох уж эта мне весенняя сырость! Я не могу дождаться, когда же, наконец, смогу всерьез приняться за парк. Ненавижу бездеятельность и бессмысленное времяпровождение.
– Воспользуйтесь этой вынужденной передышкой, чтобы немного отдохнуть, мой неутомимый друг. – Виктория одарила архитектора очаровательной улыбкой и, без всяких церемоний взяв его под руку, направилась по расчищенной садовой дорожке. – Посмотрите, какая сегодня прекрасная погода. Неужели вам не хочется просто прогуляться по парку, не думая ни о чем, или проваляться хотя бы денек в постели, предаваясь легкомысленным мечтам?
– Предаваясь легкомысленным мечтам? – Мистер Стоун посмотрел на девушку укоризненным взглядом. – Дитя мое, как может нормальный человек бессмысленно убивать драгоценное время, когда наш век и без того слишком короток? Впрочем, прошу меня извинить, – тут же поправился он, – я совсем забыл, что в вашем кругу считают иначе.
– Не нужно извинений, мистер Стоун, я и сама не уважаю светских бездельников и легкомысленных повес. – Виктория приложила ладонь к глазам и внимательно оглядела величественный фасад особняка. – Как, по-вашему, сколько времени потребуется, чтобы полностью отремонтировать дом?
– Миледи, я планирую закончить абсолютно все работы в усадьбе самое большее к июлю. Ручаюсь, что, когда вы вернетесь сюда после весеннего лондонского сезона, вы здесь ничего не узнаете.
Оторвавшись от созерцания дома, Виктория задумчиво посмотрела на архитектора.
– Почему вы решили, что я собираюсь уехать в Лондон в апреле? Кажется, я ничего не говорила об этом.
Мистер Стоун слегка усмехнулся, прищурив один глаз.
– А разве это не само собой разумеется, миледи? Все юные английские аристократки с началом апреля устремляются в столицу, чтобы принять участие в грандиозной ярмарке невест и постараться отхватить выгодного женишка. Неужели вы собираетесь нарушить эту достойную традицию?
Усмехнувшись в ответ, Виктория покачала головой.
– Мой дорогой мистер Ричард, если бы вы знали, сколько установленных светских традиций я уже нарушила, вольно или невольно, вы бы просто ужаснулись. А может, напротив, стали бы меня уважать. Но давайте сменим тему нашего разговора: как известно, женщина без тайны – все равно, что цветок без аромата.
– Или вино без выдержки, – рассмеявшись, подхватил архитектор.
Они провели в приятной беседе еще полчаса, а затем мистер Стоун заторопился вернуться к своим делам. Виктория еще раз неспешно обошла вокруг дома, наслаждаясь теплым мартовским воздухом, а потом тоже направилась в свои покои.
В кабинете ее взгляд тотчас привлекло лежащее на бюро письмо. Оно было от тетушки Матильды из Лондона, и его содержание почти слово в слово повторяло содержание двух предыдущих, полученных на прошлой неделе. Леди Сиддонс настойчиво убеждала племянницу приехать в Лондон. Письмо было наполнено упреками – ведь до начала сезона осталась всего неделя, а еще не пошито ни одного нового платья, не куплены ни шляпки, ни туфли, ни перчатки. Когда же Виктория собирается все это успеть? Нужно бросить все дела и немедленно мчаться в столицу, иначе может случиться нечто ужасное – Виктория снова останется без мужа, а ведь ей уже исполнилось двадцать лет! В этом возрасте девушка должна быть замужем или, на худой конец, помолвлена. О чем же думает Виктория? Неужели она не понимает, что теперь ей придется приложить намного больше усилий, чтобы заполучить достойного жениха, даже с ее приданым?
Отложив письмо, Виктория встала с кресла и задумчиво уставилась перед собой. В ее памяти всплыли события прошлогодней давности, и она иронично усмехнулась своему отражению в зеркале. Не зная всей правды о делах племянницы, тетушка наивно полагает, что она осталась такой же, как прежде. Но это было не так. Она уже никогда не будет той неискушенной девчонкой, которая с трепетом ожидала своего первого выхода в свет и безумно боялась сделать какой-нибудь неверный шаг. Четыре месяца, проведенных с Редьярдом Шарпом, и все, что ей довелось пережить во время поездки в Гвиану, навсегда изменили ее внутренний мир. Из зеркала на Викторию смотрела абсолютно взрослая женщина, познавшая счастье разделенной любви и горечь потерь, знающая цену дружеской поддержке и простым человеческим отношениям. И то, что прежде представлялось ей таким важным и значительным, теперь казалось ничтожным. А то, чему она так легкомысленно не придавала значения, стало необходимо, как воздух.
Воспоминания о Реде и их непростых отношениях нахлынули на нее внезапно, вызвав приступ сердечной боли и отчаянной тоски. Бессмысленно было обманывать себя: с каждым прожитым днем Виктория все сильнее убеждалась, что безумно любит этого незаурядного и обаятельного мужчину. Время, проведенное в разлуке с ним, не притупило остроты этой потери, а лишь сделало ее ощутимее. Ей было плохо без него, так плохо, что порой не хотелось ничего делать. И самым ужасным было сознавать, что она сама, только сама виновата в том, что потеряла его. Если бы не ее проклятая аристократическая гордость и душевная слепота, они бы уже давно стали мужем и женой и были счастливы вместе.
Вспомнив о том, как Ред умолял ее подарить ему хоть немного любви и тепла, Виктория не сдержала горького стона. Боже, как же глупо и жестоко она вела себя в те дни! Теперь она была готова заново проделать весь долгий и опасный путь в далекие гвианские дебри и сразиться с целой ордой головорезов, чтобы быть вместе с любимым. Но было слишком поздно – Ред больше не нуждался в ее любви. Короткий росчерк пера на бумаге с дарственной поставил точку в их мучительных и сложных отношениях.
