Собеседница улыбнулась:
— Пусть ваше будущее станет долгим и счастливым. Господь свидетель, вы оба этого заслуживаете.
При этих словах Анны Мару словно окутало теплом, но она тут же вспомнила, что теперь все зависело от Темпла, это он должен был принять ее и простить. Простить за побег и за многое другое.
Ох, если только кто-нибудь отведет ее к нему, она сумеет все исправить, однако… Оказалось, что Анна вела ее не к Темплу, привела в полутемное помещение по «женскую» сторону зеркала у боксерского ринга, вокруг которого, похоже, собрались чуть не все посетители клуба.
Мара осмотрелась, затем обернулась к Анне:
— Что, будет матч?
— Да.
Куртизанка подвела ее чуть ли не вплотную к окну, у которого стояли два стула. Но Мара даже не взглянула на боксеров. «Ведь там не Темпл… — подумала она. — Темплу не позволит драться еще не зажившая рана, а все остальное…» Остальное ее не интересовало.
Она покачала головой и прошептала:
— У меня нет на это времени. Я хочу увидеть Темпла. Я слишком долго тянула и сейчас хочу ему сказать, что передумала. Хочу, чтобы он знал…
«Я люблю его».
«Я хочу быть с ним».
«Хочу начать все сначала».
«Заново. И навсегда».
Анна кивнула:
— И вы его увидите. Но сначала придется посмотреть на это.
Дверь в дальнем конце ринга, ведущая в комнаты Темпла, открылась, и Мара вскочила на ноги, прижав ладони к стеклу. Темпл вышел и направился в центр зала.
— Нет, — прошептала Мара.
Обнаженный до пояса, он был дьявольски красив, и она не могла не залюбоваться им. Ей вдруг ужасно захотелось прикоснуться к нему. И еще хотелось, чтобы он к ней прикасался. Она снова хотела его, хотела близости, больше наслаждения… Хотела этого мужчину.
Но тут ее внимание привлекла повязка на плече, защищавшая рану, которую он получил на этом самом ринге неделей раньше.
Мара повернулась к Анне и повторила:
— Нет!
Но куртизанка не смотрела на нее, она смотрела на Темпла, вышедшего на ринг.
— Он оберегает левую руку. Неужели не ясно?
— Да, конечно же! — вскричала Мара. — Но он ведь ранен! Это будет нечестный бой! — Следовало срочно сказать кому-нибудь, что рука у Темпла еще болит. Надо было поговорить с маркизом Борном или с неуловимым Чейзом, чтобы заставить их прекратить бой.
А женщины вокруг невыносимо шумели, выкрикивая непристойные замечания.
— Можно отнять у мужчины титул, но уж точно нельзя не узнать настоящего мужчину!
— Он не похож ни на одного известного мне герцога!
— Какой красавчик!
— А ведь похож на убийцу!
— Да я буду счастлива ему отдаться!
— Знаете, а я не верю, что она жива, — вмешалась еще какая-то дама. — Думаю, он просто заплатил какой-то размалеванной шлюхе, чтобы она назвалась Марой Лоув.
— Нет, это действительно была она. Я как раз начала выезжать в тот сезон, когда она должна была выйти за старого герцога. Тогда все только и говорили о ее странных глазах.
— Ну, в любом случае я ей благодарна. Она снова сделала герцога Ламонта завидной партией.
Мара вспыхнула от гнева. Ей хотелось накинуться с кулаками на всех этих женщин.
Какая-то из дам засмеялась:
— Думаете, что сумеете заполучить его?
— Я слышала, он ее любит, — заметила Анна, не отводя глаз от Мары.
— Чушь! — отрезала одна из дам. — Как можно любить женщину, совершившую такой поступок? Я уверена, что он ее ненавидит.
Он бы и должен. Но почему-то, каким-то чудом этого не произошло.
Мара все сильнее нервничала. Она хотела побыстрее покончить со всем этим. И хотела его. Немедленно!
— Кроме того, — заявила первая дама, — я маркиза. И я еще слишком молода, чтобы и дальше оставаться вдовой.
Можно подумать, Темпл связывал свое будущее счастье с титулом жены. При одной мысли Мару передернуло.
— Подозреваю, что уже выстроилась целая очередь из желающих стать герцогиней Ламонт! — весело закричала еще одна дама. — И не только из вдов! У моей сестры есть дочь восемнадцати лег, и сестра очень не прочь заполучить зятя-герцога.
В комнате захохотали, а дама добавила:
— Уж поверьте, таких мамаш на брачной ярмарке — великое множество!
Мара проглотила крутившиеся на языке язвительные слова. Она-то прекрасно знала: Темплу не нужен титул, ему нужна женщина, которая его понимает. Которая его любит. Которая проведет остаток своих дней, делая его счастливым. И эта женщина убережет его от всех них. Убережет от ринга.
Мара повернулась к Анне:
— Вы должны это остановить.
Куртизанка покачала головой:
— Нет, не выйдет. Вызов брошен, ставки сделаны.
— К чертям эти проклятые ставки! — вскричала Мара.
Анна усмехнулась:
— Вы говорите прямо как Темпл…
— Вы совершенно правы! Я говорю как он! — заорала Мара. — Немедленно отведите меня к Чейзу! Он меня выслушает!
В глазах Анны вспыхнуло изумление.
— Поверьте, мисс Лоув, Чейз не станет ничего менять. На этот бой поставлена куча денег.
— Значит, никакой он не друг. Темпл еще не готов драться! Его рана не затянулась. Этот бой отбросит его исцеление далеко назад. На недели, даже больше! — Она взглянула на собеседницу. — Его что, заставили?
Анна засмеялась:
— Темпла никто никогда ничего не заставит сделать.
— Тогда почему? — Мара снова посмотрела на ринг, туда, где стоял он — полуголый, гордый, красивый. Она шагнула к двери, но громадный страж перегородил ей дорогу. Она опять повернулась к Анне. — Почему?
Анна улыбнулась. Улыбнулась мягко и печально.
— Ради вас, мисс Лоув.
— Ради меня! Безумие какое-то!
— Он мстит за вас.
За нее? Даже сейчас? После всего, что она натворила? Она взглянула на Темпла, поигрывавшего мускулами. Однако в нем, в этом Темпле, чувствовалось что-то такое, чего она раньше в нем не замечала перед боем.
В глазах его были гнев и отчаяние. А также…
Да-да, грусть. Он любит ее!
Мара крепко зажмурилась. Может, она его и не заслуживала, но она хотела его немедленно!
Мара прижала ладони к стеклу и со вздохом пробормотала:
— Он думает, что я окончательно сбежала.
— Да, верно, — согласилась Анна.
— Отведите меня к нему.
— Не сейчас.
В этот момент на ринг вышел второй боксер. Ее брат.
— Что он здесь делает?..
— Демонстрирует свой идиотизм, — ответила Анна. — Он явился в клуб и бросил вызов Темплу.
А она-то дала ему денег! Предоставила возможность уехать! Но он все равно пришел сюда! Пришел из жадности, наглости, ребячества!..
Мара тяжко вздохнула.
— Ваш брат вас оскорбил, — заметила Анна.
