— С тобой все в порядке? — шепнул он и провел пальцами по моей влажной щеке.
— Да. Жаль, что разбудила тебя, извини. Мне приснился какой-то кошмар. Но чего ради…— Я хотела спросить, отчего он вскочил с постели как встрепанный, но он прервал меня, коснувшись своей большой и теплой рукой моего обнаженного плеча.
— Не удивительно, ты совсем закоченела, — сказал он и втянул меня под груду пледов на свое еще не остывшее место. — Это я виноват, — пробормотал он. — Забрал себе все покрывашки. Боюсь, что еще не привык делить с кем-нибудь постель.
Он уютно обернул пледы вокруг нас обоих и улегся рядом со мной. Немного погодя снова выпростал руку и потрогал мое лицо.
— Это из-за меня? — спросил он ласково. — Ты меня не выносишь?
Я засмеялась прерывистым смехом, скорее похожим на всхлип.
— Нет, не из-за тебя. — Я пошарила в темноте, чтобы отыскать его руку и сжать ее, подтверждая свои слова.
Пальцы нашарили перепутаницу пледов, потом — теплую плоть, и только после этого я нащупала руку, которую искала. Мы лежали бок о бок и смотрели на низкий, опирающийся на балки потолок.
— Ну а если бы я сказала, что не выношу тебя, что тогда? — спросила я. — Что бы ты мог поделать?
Джейми передернул плечами, и кровать скрипнула под ним.
— Сказал бы Дугалу, что ты настаиваешь на расторжении брака на основании неосуществимости брачных отношений.
На этот раз я неудержимо расхохоталась.
— Ничего себе неосуществимость! А все эти свидетели?
В комнате было уже достаточно светло, чтобы я могла разглядеть улыбку на его лице, повернутом ко мне.
— Какие бы там ни были свидетели, но с полной уверенностью сказать можем только мы с тобой, верно? И я предпочел бы претерпеть стыд, чем жениться на той, которая меня ненавидит.
Я повернулась к нему.
— Я не питаю к тебе ненависти.
— И я к тебе тоже. А многие и многие браки начинались при менее благоприятных обстоятельствах. Он ласково и нежно повернул меня спиной к себе, прижался тесно, и мы теперь лежали, как в гнездышке. Руку он положил мне под грудь — не потому, что предлагал что-то или на что-то намекал, но потому, что там ей было удобно.
— Не бойся, — шепнул он. — Нас теперь двое.
Мне стало тепло, спокойно и безопасно — впервые за много дней. Я уже погружалась в сон при первых лучах занимающегося дня, как вдруг вспомнила про нож в изголовье кровати и спросила себя, какая угроза может заставить человека спать вооруженным в своей брачной комнате.
Так трудно достигнутая ночью близость, казалось мне, испарилась вместе с утренней росой: утром между мной и Джейми возникла некоторая принужденность. Мы позавтракали в нашей комнате в молчании, а потом поднялись на пригорок позади гостиницы, время от времени обмениваясь натянутыми вежливыми фразами.
На верхушке пригорка я опустилась отдохнуть на бревно, а Джейми присел прямо на землю в нескольких футах от меня, опершись спиной на ствол молодой сосенки. Какая-то птица возилась в кустах позади меня, то ли чиж, то ли дрозд. Я прислушивалась к неспешным птичьим шорохам, разглядывала Проплывающие по небу маленькие пушистые облака и обдумывала сложившуюся деликатную ситуацию.
Затянувшееся молчание делалось трудновыносимым, но тут Джейми неожиданно произнес:
— Я надеюсь… — запнулся и покраснел.
Хоть я сама была не из тех, кто краснеет по любому поводу, мне стало приятно, что один из нас обладает такой способностью.
— На что? — спросила я, чтобы подбодрить Джейми.
Все еще залитый краской, он помотал головой.
— Ничего. Не имеет значения.
— Продолжай, пожалуйста! — Я вытянула ногу и слегка подтолкнула его. — Честность, ты помнишь?
Это было недобросовестно с моей стороны, но я просто не в силах была дольше выносить нервное покашливание и бегающие глаза.
Джейми обхватил ладонями колени, откинулся назад, но смотрел, теперь прямо на меня.
— Я собирался сказать… — мягко выговорил он, — то есть выразить надежду, что мужчина, который был у тебя первым, был так же великодушен с тобой, как ты со мной. — Он улыбнулся чуть смущенно. — Но потом мне подумалось, что это звучит не очень верно. Я имел в виду… словом, я просто хотел поблагодарить тебя.
— Великодушие здесь ни при чем, — сердито отрезала я, опустив глаза и отчищая с подола воображаемое пятно.
В поле моего зрения появился большущий башмак и дотронулся до моей лодыжки.
— Честность, да? — повторил Джейми мою уловку. Я подняла глаза и увидела поднятые брови и широкую улыбку.
— Ну, — заговорила я уже в оборонительном тоне, — во всяком случае, не после первого раза.
Он расхохотался, и я, к своему ужасу, обнаружила, что не утратила способности краснеть.
Прохладная тень упала на мое пылающее лицо, две большие руки крепко обхватили меня и подняли на ноги. Джейми занял мое место на бревне и хлопнул себя по колену.
— Садись, — предложил он.
Я не слишком охотно повиновалась, отвернувшись от него. Он усадил меня поудобнее, привлек к груди и обвил руками мою талию. Я ощущала спиной ровное биение его сердца.
— Если нам трудно разговаривать свободно, не держась друг за друга, давай будем держаться. Дай мне знать, когда снова привыкнешь ко мне.
Он отодвинулся назад так, что мы оказались в тени дуба, и молча прижал меня к себе. Он дышал медленно, грудь вздымалась и опадала, а его дыхание шевелило мне волосы.
— Все хорошо, — сказала я через минуту.
— Прекрасно. — Он ослабил объятия и повернул меня лицом к себе.
Совсем близко я увидела рыжеватую щетину на щеках и подбородке. Провела по ней пальцами — щетина была, как плюш на старомодном диване, жесткая и мягкая в одно и то же время.
— Прости, — сказал он. — Сегодня утром я не мог побриться. Дугал дал мне бритву вчера перед венчанием, но потом отобрал, наверное, боялся, что я перережу себе глотку после свадьбы и брачной ночи.
Джейми улыбнулся мне, и я ответила улыбкой. Имя Дугала напомнило мне наш ночной разговор.
— Я подумала… — начала я. — Ты говорил ночью, что Дугал и его люди встретили тебя на берегу, когда ты вернулся из Франции. Почему ты поехал с ним, а не к себе домой или хотя бы просто на земли Фрэзеров? Я имею в виду, после того как Дугал поступил с тобой… — Я оборвала свои слова.
— А… — только и произнес Джейми и распрямил ноги, чтобы ровнее распределить мой вес.
Я почти слышала, как ворочаются мысли у него в голове, но собрался он с этими мыслями очень скоро.
— Ладно, об этом тебе, пожалуй, надо узнать, — сказал он, сдвинув брови. — Я тебе уже говорил, почему я вне закона. Ну, после того, как я покинул Форт-Уильям, я некоторое время ни о чем… не заботился, что ли. Отец мой вскорости умер, а сестра…
