— И что вы хотите от меня в обмен на вашу помощь?
Бретт понимал, что должен поблагодарить Ибрахима, но слова не шли у него с языка.
— Именно то, что вы собираетесь сейчас сделать. Я хочу, чтобы французы вторглись в Алжир, не больше вашего мистера Уиггинса. Я предпочитаю наблюдать, как дей с Абделем Кадиром грызутся, словно голодные лисицы. После того как Абдель Кадир уползет обратно в Маскару зализывать раны, дею понадобится человек, который поддержит его во время противостояния султану. И лучшего человека, чем мой отец, который однажды уже бросил вызов султану и победил, ему не найти.
— Я благодарен вам за то, что вы нашли мою жену, — пересилив себя, сумел вымолвить Бретт, — но я не буду защищать ваши интересы в отношении Абделя Кадира.
— В этом нет необходимости. Выполняя поручения своего правительства, вы сделаете все, что мне нужно.
— В таком случае позвольте откланяться. Мне необходимо подготовиться к отъезду. Когда мне ждать вашего проводника?
— Он уже здесь.
На лице Бретта появилось удивленное выражение.
— Я знал, что вы захотите отправиться в путь именно сегодня ночью, — примирительным тоном объяснил Ибрахим.
Впервые за все это время Бретт улыбнулся. В конце концов, возможно, этот турок не такой уж плохой человек.
Прошло три дня с тех пор, как Кейт попала в гарем, и тоска и уныние все больше овладевали ее душой. Дей делал все возможное, чтобы она нив чем не знала нужды, Даже позволил Олеме обшарить весь Алжир в поисках еды, которая была ей больше по вкусу, но девушка по-прежнему пребывала в подавленном состоянии. Она скучала по Бретту и беспокоилась о том, что он делает, чтобы найти ее. Кейт знала, что он волевой и упрямый человек, склонный думать, что может получить желаемое, сметая всех, кто стоит у него на пути, но, не пробыв в гареме и нескольких часов, она поняла, что на сей раз Бретт не добьется своего так легко. Кейт не могла отойти даже на десять футов от своей комнатки без того, чтобы не натолкнуться на какого-нибудь огромного мужчину, преграждавшего ей путь. Возможно, из самого дворца еще можно было выбраться, но она сомневалась, что когда-либо сможет самостоятельно покинуть гарем. Он был огромным, и ей никогда не разрешали покидать маленький дворик, где находились ее покои.
Дей посылал за ней по меньшей мере один раз в день. Когда он вызвал ее к себе во второй раз, девушка с нетерпением шла на встречу с ним, надеясь, что он передаст ей весточку от Бретта, по крайней мере уверенная, что он хочет обсудить с ней, на какие уступки со стороны Бретта в обмен на ее свободу он может рассчитывать. Но вместо этого он потратил все время на расспросы о ее путешествии, ее жизни в Англии и о том, что она думает о его гареме. Поскольку единственное, что Кейт думала о гареме, это как поскорее выбраться из него, она увильнула от ответа, отделавшись ничего не значащими словами, однако она сомневалась, что ей удалось его провести.
Дей продолжал посылать за ней, и у обитателей гарема начало складываться впечатление, что он больше не горит желанием отдать ее Бретту в обмен на обещание вернуться в Англию. Он отказывался отвечать, когда Кейт спрашивала об этом, а его глаза все внимательнее следили за ней. Кроме того, на второй день ей прислали несколько необычайно роскошных нарядов и передали распоряжение надевать их на встречу с деем. Она не придала этому особого значения в отличие от Анис аль-Джалис.
Наложницы сначала были настроены враждебно по отношению к Кейт, но они, очевидно, привыкли к тому, что их ряды постоянно пополняются новыми членами, и не успели истечь первые сутки, как женщины уже потеряли всякий интерес к ее персоне, чего нельзя было сказать о женах дея. Кейт не знала, сколько у него жен — у каждой из них был свой отдельный дом на огороженной территории и свои собственные слуги, которые прислуживали им и их детям, — но двоих из них, Анис аль-Джалис и Нушат аль-Заман, она к этому времени уже успела узнать и содрогалась при мысли о встрече с ними. Нушат было, наверное, около тридцати пяти, и годы красоты, которой она, возможно, когда-то обладала, остались далеко позади, но недостаток молодости и красоты Нушат восполняла избытком ненависти: Кейт боялась есть и спать из опасения, что ее отравят или заколют кинжалом.
Анис была практически одного возраста с Кейт и все еще отличалась удивительной красотой, которая так рано отцветает у восточных женщин. Она была фавориткой дея, и Кейт понимала, почему. Анис была очень маленькой, почти крошечной, с выраженными округлостями фигуры и угольно-черными миндалевидными глазами, которые сияли также ярко, как и ее не менее темные волосы. Встречая Кейт, она бросала на нее сердитые взгляды, но Кейт пару раз видела, как та улыбалась, да и сама девушка была обворожительна. Неудивительно, что дей так часто посылал за ней. Поэтому Кейт так потрясло приглашение прийти в дом Анис.
— Ступайте к ней, — посоветовала Олема. — Анис аль-Джалис сердится из-за того, что вы здесь, но она не причинит вам вреда.
— А Нушат аль-Заман способна на это?
— Нушат аль-Заман никому не позволит поставить под угрозу ее положение.
Внутри дом Анис был столь же красив, как и его хозяйка.
— Кто вас сюда послал? — требовательно спросила она, как только Кейт уселась. — Зачем вы сюда явились? Дею не нужны новые жены. И вас не покупали, потому что деньги в казне гарема остались нетронутыми.
— Я не знаю, кто привез меня сюда, — сказала Кейт, чувствуя себя неуютно под обвиняющим взглядом этих сердитых черных глаз. — Меня держат в заложницах, чтобы мой муж не сделал ничего, что не понравилось бы дею.
— У вас есть муж? Так вы не девственница? — воскликнула Анис. Ее отношение к Кейт тут же изменилось. — Он знает, что вы здесь? Он приедет за вами?
— Не знаю, знает ли он. И не знаю, приедет ли он, — призналась Кейт, и слезы помимо воли навернулись у нее на глаза. — Дей не желает объяснить мне, что происходит. Я бы сбежала, если бы могла, но я даже не могу найти выход с этого двора. Вы мне поможете?
— Из гарема нельзя сбежать, — без обиняков ответила Анис аль-Джалис. — Если вас держат в качестве заложницы, то вас еще могут выпустить, но нам никогда отсюда не выйти.
— Вы хотите остаться здесь? — спросила Кейт. — Неужели вам не хочется уйти отсюда?
— Зачем? — удивилась Анис аль-Джалис. — Где еще я смогу жить так, как сейчас? Я любимица дея. Он сделает почти все, чтобы доставить мне удовольствие.
— Но ведь здесь так много других женщин. Разве вы не ревнуете?
— Только к вам. Все мужчины имеют много жен. Я всего лишь боюсь потерять свое положение при дворе. Я знаю, что со временем моя красота увянет, но ничто не властно над красотой, подобной вашей. Я боюсь, что дей уже сейчас подпадает под ваши чары. Если вы в скором времени не покинете гарем, то уже будет не важно, что у вас есть муж.
